Белеет "Парус" одинокий - Илона Волынская
Пошатываясь, охранник остановился перед Владиком. Запрокинул голову и присосался к бутылке. Пил долго и жадно, словно воду, Лина заворожено смотрела как равномерно двигается его острый кадык.
Наконец сторож отлип от бутылочного горлышка, вытер мокрые губы рукавом и с явным трудом свел разбегающиеся глаза на Владике.
- Закрытый объект, пошли на хер отсюда, а то как пальну, - заплетающимся языком выдал охранник и сделал попытку подтянуть к себе ружье.
Попытка оказалось напрасной. Грюкнув об пол, оружие так и осталось лежать на крыльце. Ружейный ремень сторож продолжал сжимать в кулаке – кажется, именно ощущение, что он за что-то держится помогало ему сохранять вертикальное положение.
- Ага, пальнешь и всех нас перестреляешь, - брезгливо пробормотал Владик.
- А что – могу! – с пьяным героизмом выпятил грудь сторож.
- Слышь, ты, снайпер, поднимай шлагбаум. - косясь на бутылку, хмыкнул Владик, - У нас разрешение от мэрии на осмотр.
- Мэрии-херии, - хихикнул охранник и привалился спиной к дверному косяку. Хлебнул из бутылки еще, медленно сполз вниз и плюхнулся задом на крыльцо, - Предупреждал же – по темноте приезжать нельзя! – и он многозначительно помахал бутылкой.
Лине из окна было прекрасно видно, как затылок Владика наливается гневом.
- Всякая пьянь тут будет решать, чего можно, а чего нельзя! – заорал Владик, - А ну поднял быстро шлагбаум! – и Владик с размаху пнул сидящего охранника.
В ответ охранник снова хихикнул.
- Нет, это безнадега, мужик в зюзю. - разочарованно пробормотал Владик и повернувшись к сторожу спиной, сбежал с крыльца. Подошел к шлагбауму, потянул. Шлагбаум не шелохнулся. Владик раздраженно огляделся по сторонам:
- Ладно, Серега, пошли внутрь, а Линка тут останется, машину покараулит.
- А сторож этот ко мне цепляться не будет? – на всякий случай спросила Лина, хотя и сама никуда идти не собиралась – не хватало еще на каблуках по битому кирпичу прыгать.
- На фиг ты ему сдалась, - усмехнулся Владик. Пошутил, значит.
Сережа поглядел на него с искренним возмущением: таких шуток в отношении Лины он не понимал, за что сама Лина всегда относилась к парню с симпатией. Любой женщине приятно, когда для кого-то она – «леди Совершенство», пусть даже этот «кто-то» всего лишь водила.
Дверца машины захлопнулась. Сквозь лобовое стекло Лина видела как мужчины – Серега на шаг позади Владика – протиснулись мимо шлагбаума. Пробираясь между наваленными повсюду бетонными блоками, пересекли двор. У высокого пустого проема входной двери они постояли, задрав головы и рассматривая белеющую на фоне темного неба громаду недостроенной гостиницы. Потом шагнули внутрь и стали осторожно подниматься по осыпающейся винтовой лестнице.
Лина перебралась на переднее сидение и включила радио. Тихонько подмурлыкивая мелодию, принялась копаться в косметичке, прикидывая, какие тени больше подходят к ее новой вечерней блузке.
Охранник, прижав к себе бутылку, медитировал на крыльце.
Смеркалось. С легким раздражением Лина подумала, что пора бы уже отсюда и убираться.
По всему периметру гостиничного забора разом вспыхнули прожектора.
Ослепленная внезапно хлынувшим светом, Лина прищурилась.
Боковым зрением она заметила, что охранник на крыльце приподнялся и теперь глядит в сторону гостиницы.
Если сторож здесь – кто ж тогда прожектора включил? По-прежнему сжимая косметичку в руках, Лина растерянно поглядела на белеющую в темноте бетонную громаду.
Над гостиницей взвился крик. Пронзительный, дрожащий и… невозможный. Для него не было слов в человеческом языке, потому что ни одно горло на Земле не в состоянии издать этот жуткий, выдавливающий жизнь звук. Лина зажала уши ладонями, но крик ломился в ее мозг, словно нож в консервную банку, ввинчивался под череп… Смолк.
Медленно, очень медленно Лина опустила руки. Почувствовала, как что-то щекочет ей шею и с изумлением уставилась на следы крови на ладони. Мельком поймала свое отражение в зеркальце упавшей на колени косметички. Из уха по щеке стекала алая струйка крови.
Что-то тяжелое обрушилось на капот, раздался тупой удар, скрежет трескающегося стекла. Машина качнулась. И тогда Лина заорала уже сама.
Сквозь покрывшую ветровое стекло ломкую сеть трещин широко распахнутыми глазами на нее глядел Серега.
Мгновение Лина смотрела на прижатое к стеклу плоское, как блин, белое лицо. А потом Серега сполз под колеса, оставляя на стекле розоватые потеки крови.
Лина не выдержала.
Рывком она распахнула дверцу и выскочила. Уткнувшись лицом в старый раскрошившийся асфальт, Серега слабо ворочался. Лина схватила его за плечи, попыталась приподнять.
Режущий слух шаркающий звук донесся со стороны гостиницы. Лина поглядела…
Выламываясь нечеловечески угловатыми движениями, припадая к битому кирпичу дорожки, через стройплощадку ползло нечто. Невыносимый смрад волнами растекался вокруг. Такой бывает в подъездах, когда там переночует бомж.
- Помогите же мне, - крикнула охраннику Лина.
Но охранник даже не взглянул на нее. Не отрывая глаз, он уставился на ползущее нечто.
Из глаз у Лины хлынули бессильные слезы. Тормоша, подталкивая, волоча на себе, она, не понимая как, впихнула Серегу на переднее сидение. Сама нырнула в машину. Неуклюже завозилась, захлопывая дверь…
По обшивке заскребло, словно в лакированную поверхность кузова воткнули гвоздь и безжалостно прочертили царапину по всей длине машины. Лина потянулась к кнопке блокировки. И тут же почувствовала, как что-то мягко нажало на дверную ручку. Дверца едва-едва, всего на волосок приоткрылась. Омерзительная вонь, густая, словно масло, потекла в машину… Оцепенев, Лина остановившимися глазами следила как дверь тихо, словно под ветерком колеблется, приоткрывается чуть-чуть… шире… шире…
- Ах ты ж тварь! – проорал мужской голос.
В воздухе блеснуло стекло. Раздался звон разбивающейся бутылки, острый запах спирта на мгновение перебил вонь. И тут же хлесткий ружейный заряд взметнулся прямо у колеса. С земли донесся хриплый утробный вой. В окне мелькнула взвившаяся в прыжке высокая мужская фигура, в свете вдруг заметавшихся прожекторов блеснул металл – охранник прыгнул прямо с крыльца, покатился по земле, паля из своего ружья.
Лина очнулась и истошно заверещала. Так и не переставая орать, захлопнула дверцу, повернула ключ в замке зажигания, врубила заднюю передачу и вдавив педаль газа, рванула с места. Серегу швырнуло на ветровое стекло, вновь разбивая лицо в кровь.
Охранник вскочил и широко размахнувшись, что-то швырнул. Перед входом в призрачно-белую башню отеля взметнулся оранжевый огонь – гулкий грохот ударил по ушам.
Темный силуэт охранника отдалялся от Лины все дальше и дальше. Широко расставив ноги, он стоял спиной к уносящейся прочь машине, и все палил и палил в сторону гостиницы. В свете обезумевших прожекторов видно было как мечутся и падают под его выстрелами невероятно искореженные фигуры то ли псов, то
