Плохие люди - Михаил Рагимов
— Так всем спокойнее будет, — пояснил Бертран, вытерев клинок о сухую траву. Трава ломалась, прилипала к ножу крохотными невесомыми кусочками. — И тебе, и мне. Еще бы усы опалить, но ты, все же человек, хоть и редкостная тварь. Да и усов у тебя нет.
Тратить силы на мертвеца, забрасывая его ветками, Бертран не стал. Нужен больно! Не заслужил!
Выбравшись из оврага, Суи как, это давно вошло в привычку, посидел у спуска, послушал. Но в Суре по прежнему было тихо.
— Это же как вы все далеко убежали… Надеюсь, что убежали!
* * *
Сполоснув добычу в быстрых водах и протерев самые ржавые места крупным песком, Бертран повесил кольчугу на ветку, на солнце. Сам лег рядом, сложил замерзшие руки под голову, уставился на облака, проплывающие над головой, словно льдины в течении реки…
Облака, подгоняемые безжалостным ветром складывались в разнообразнейшие фигуры. Кони, люди, птицы, драконы… Каждый миг очертания менялись, рождая все новые и новые виды.
— Надо было мне идти в предсказатели! — грустно проговорил Бертран, чувствуя, как по щекам ползут горячие слезы. — Все бы знал заранее! Все! И заранее бы повесился нахрен! На приличном дереве! Без пчел!
Засаднила спина, вроде бы отошедшая от укусов. Суи задумчиво почесал раны, вытер лицо, снова уставился на облака. Те начали складываться в грандиозный замок с десятками причудливых башен. Вдруг от неожиданного порыва свернулись во что-то непонятное, в котором угадывалось что-то вроде бы живое, но все равно, жуткое. Того и гляди пожрет само Солнце! Неведомое живое вдруг стало конным отрядом, мчащимся на пехотный строй. Облачные копья удлинялись, небесные всадники нагоняли… Раз, и развеяло все. Одни лишь обрывки.
Со стороны деревни пронесся рев. Бертран подскочил, тут же запрыгал, поджав правую ногу. Тут же напоролся на острый камень еще и левой, повалился, нелепо растопырившись.
Пока лежал, пытаясь унять боль в пропоротой ступне, рев раздался еще несколько раз. Звучало каждый раз чуть иначе. Будто какая-то огромная тварь, спустившись из облаков на землю, прочищала хоботы, готовясь сожрать этот мир.
Суи намотал портянки, сунул ноги в сапоги. Перекатился, притопнул.
— Вот даже поблагодарить иногда хочется, — глядя на сохнущую кольчугу, произнес он, — правда, недолго. А ты повиси пока, на солнышке-то. А я сейчас схожу, гляну. Очень уж любопытно, что там за зверь такой рычит, многоголосый.
К самому тракту, что тянулся широкой пыльной полосой в полулиге от Суры, Бертран благоразумно не сунулся. Не первый год на свете, не первый раз мимо проходит войско.
За солдатами, которые идут сражаться, лучше наблюдать со стороны. Вот когда они назад идут, с полными мешками добра, вот тогда — самое то! Солдат после хорошей драки испытывает лютую жажду к пиву, женщинам и всем прочим плотским радостям. Разумеется, не тот, что остался лежать на окровавленной земле. Тот все больше пытается кишки в распоротое брюхо собрать.
Впрочем, рассудил Бертран, солдат после поражения тоже полезен. Главное, подойти с правильной стороны, пока спит. Даже у распоследнего дезертира что-то полезное найдется. В самом плохом случае, им можно накормить свиней.
Выбрав дерево повыше, да ветвистее, Суи подпрыгнул, ухватился, подтянулся, прошуршав новыми сапогами по коре. Дальше пошло проще. Перебирай руками да ногами, только за сухое и тонкое не хватайся. Но вяз был крепок, сохнуть предательски и не начинал. И вскоре Бертран оказался саженях*[мера длины, примерно два метра] в десяти над землею. А и повыше! В глотке, в общем, пересыхало, если вниз глянуть.
Зато тракт на Таилис — как на ладони! И по нему тянулась нескончаемая людская змея. Хотя не людская — солдатская!
Пестрая разноцветь одежд, бородатые лица, блеск оружия, громкий смех и песни. Очень неприличные, но веселые песни. Словно полдюжины ярмарок снялись с места, сплелись в одну, да пошли себе. Разве что ярмарочнки не носят пики и длинные мечи на крепких плечах.
Будь Бертрану не семнадцать, а чуть меньше — так бы и побежал к войску. Возьмите с собой, возьмите! Я тоже хочу! Пять-шесть мерков в год пикинеру, а если доспехом трофейным обзавестись, то и все десять! Ну, говорят, что вроде столько платят. По крайней мере, обещают. А война? Да когда там она будет! А половина денег вот она, в ладони лежит!
Но теперь Суи, будучи умудренным сложностями жизни человеком, лишь мрачно плюнул, проследив, как плевок, чудом не разбившись, повис на сучке у него под ногами. И пощупал тяжелые монетки за пазухой. Серебро грело ободранные пальцы.
— Мне и тут хорошо! — фыркнул он тихонько. Услышат еще, решат, что затеял негодяйское злодейство. Пустят по следу егерей, злющих как голодные гиены. Только и останется, что нырять в очередной овражек, которых тут много — так и режут земную твердь, так и рубят! Интересно, как их землю видят птицы? Или им некогда — изо всех сил месят крыльями воздух, чтобы не упасть?
Ветер разошелся, заметался из стороны в сторону. Звуки пропали. И теперь, казалось, солдаты идут в полнейшей тишине — только рты разевают, будто рыбы в реке, видные сквозь прозрачную воду.
Бертран потряс головой, прогоняя наваждение. Вернулся ветер, возвращая настоящесть окружающему миру. Солдаты все шли и шли.
Наконец пехота кончилась. Потянулись тяжелые возы, заваленные мешками и вьюками. На нескольких лежало сено, прикрытое полотнищем. Обозники лениво переговаривались. Слова смешивались в неразборчивый шум — этакая мышиная возня под полом. Вроде все понятно, а не разобрать. Но главное, в общем, и так ясно. Войско идет мимо, в Суру заглядывать не собирается. И пусть себе идет. Мало ли мест, где нужны кого-нибудь убить. В Суре-то, им уже неинтересно.
Кончился и обоз. Бертран подумал было слезть — вряд ли что интересное еще мелькнет. Да и к чему время зря терять? Пока тракт свободен, надо собирать пожитки, да идти в город. Вскоре даже самые далекие отголоски песен перестали долетать.
Но только Суи взялся за ствол, как по тракту затопотало множество копыт.
— Посидим, посмотрим! — сказал он сам себе.
Мимо пронеслись всадники. Много! Бертран их даже сосчитать не сумел — пальцы кончились, а ведь даже на ногах поджимал, боясь запутаться. Легкие мохнатые лошадки, похожие на пони. И всадники. Злые как хорьки — глазищами так и сверкают. И смеются как голодные гиены! Таким попадешься, живьем съедят, только подметки выплюнут. И то не обязательно.
Пронеслись, оставив завесу пыли…
Бертран посидел еще немного, для верности. Прохромало двое отстающих, тревожно оглядывающихся. И все.
Настало время и ему идти по тракту. Разумеется, в другую сторону. И, конечно же, с мешком. Кто же без мешка по тракту ходит, сами понимаете!
Глава 4
Никто никуда не идет
Пока Бертран сидел на дереве, наблюдая за идущей (и скачущей) куда-то армией, в Суре тоже кое-что происходило.
Суи вышел к деревне со стороны огородов, поэтому сперва ничего нового не заметил. По-прежнему стояла тишина, перемежаемая лишь ленивым хлопаньем крыльев обожравшихся ворон. Те все никак не могли доесть мертвых. Или это новые слетались со всей округе, прослышав о бесплатном и щедром угощении?
Но по дороге, что делила Суру пополам, кто-то проезжал. В первый миг, увидав следы копыт в пыли, Бертран чуть было не кинулся бежать, сломя голову. Даже успел нырнуть в ближайший куст, словно заправский барсук при виде охотника, боясь ощутить тяжесть в портках и стрелу в спине.
Однако никто не стрелял, не кричал азартно, не требовал быстрее нести факелы, копья и заступы, дабы поскорее добраться до внезапной двуногой добычи.
Пересидев первый страх, Бертран выбрался наружу, на всякий случай, с другой стороны зарослей. Подошел к дороге на четвереньках, словно император зверей — тигуар. Проезжало трое. Один на здоровенном коне — копыта что тарелки, двое — на обычных лошадках. Оглядываясь и вжимая голову в плечи, Суи потрусил по следам.
Всадники проехали по селу до дома старосты, который стоял посреди деревни. Затем один, тот, что ехал на коняге, спешился. Бертран приставил ногу к отпечатку подошвы — сапог явно только из мастерской, стереться не успел даже чуточку! Такого бы разуть,
