Хозяин тайги - Елена Синякова
Тот, кого ощутил Гром, не был чистокровным.
Более того, в его роду было так много рождений от женщин, что от людей он уже мало чем отличался, но это Грома не остановило.
Парень глухо вякнул, когда Гром оказался рядом с ним с такой скоростью, что с земли поднимались мелкие ветки, пыль и труха, которой был усыпал лес, но сказать ничего не успел, оказавшись поднятым за шею над землей.
Его глаза в ужасе распахнулись, и пальцы судорожно цеплялись в ручищу Грома, которой он без труда удерживал его на весу, низко прорычав:
- Скольких из вас мне еще нужно будет убить, чтобы вы наконец поняли, что входить в эту часть леса нельзя?!
У Грома и без того был низкий голос. А уж когда он злился, и в нем просыпалась ярость медведя, то слова было сложно разобрать между низким рычанием, которое вырывалось из груди через каждую произнесенную букву.
- В-ваше в-в-еличество!... - парень хрипел и пытался удержаться на весу, цепляясь в руку Грома, и пребывал в таком ужасе, что не знал о чем говорить.
А главное КАК это можно было сделать, учитывая, что кислород стремительно заканчивался в легких и больше в них не поступал.
- Нет никакого величества, мать твою! Какого хрена ты здесь делаешь?! Думаешь, я глухой и слепой, что не смогу поймать таких проныр, как ты? Думал, что заловишь девушку себе для потехи?
И без того округлившиеся глаза парня от этих слов стали еще больше, когда он захрипел, задергавшись сильнее, потому что было совсем хреново и глаза начали постепенно краснеть.
-…я за грибами!...не за девушками! Клянусь!
Вот только Грома понесло.
Внутри было больно и тревожно, а как справится с этими чувствами, что выжигали в груди черную дыру, он не знал.
И придушил бы этого мелкого недомедведя, если бы в его руку не вцепились сильные пальцы, и знакомый голос друга не раздался за спиной:
- Спокойнее, дружище. Ну всё, всё. Давай будем дышать, и думать о хорошем. Разожми ладонь. Разожми сказал! - Буран надавил с силой на могучее плечо Грома, и тот нехотя повиновался, глядя на то, как парень рухнул на колени, глотая ртом воздух, и все никак не мог надышаться.
Грома никто не душил, а он понимал, что воздуха ему тоже не хватает. Словно легкие прокололи.
- Вот молодец. А ты вали скорее, пока он не передумал! - шикнул Буран на парня, который и в себя-то толком прийти не успел, но уже поспешно уносил нетвердые ноги, боясь даже обернуться, - И всем передай, кого увидишь из нашего рода, чтобы ни одна душа сюда не совалась!
Гром молча смотрел, как парень убегает, а кулаки разжать никак не мог.
И Буран это видел, когда только покачал головой, кивая на корзинку, в которой действительно были собраны грибы:
- Зря ты так. Он ведь действительно не за девушками сюда шел. Вон, смотри, сколько успел наковырять. Опа. И груздей нашел.
Друг присел на корточки, принявшись ковыряться в корзине, а Гром тяжело выдохнул, помассировав гудящие виски, в которых кровь пульсировала и горела.
Вспылил он, конечно. Сильно вспылил.
Он ведь думал, что раз помог девушке, то наутро его душа станет спокойной, и он заживет себе дальше, как и жил до этого.
А ведь ничего не изменилось. Даже еще хуже стало.
Гром всю ночь не мог уснуть, все прислушивался сквозь лес к ней. К тому, как она плачет в подушку от своей тоски. Как подвывает от боли, которая раздирала ей грудь, потому что сердце болело и кровоточило.
И он крутился всю ночь, рычал на себя.
Выпил даже, чтобы отключиться наконец, но и спиртное не помогло ни черта.
И теперь ярость и растерянность рокотали в нем так, что хотелось снести кому-нибудь голову.
Но хуже всего было, что скрыть это от Бурана не получилось бы не при каком раскладе. И потому друг прищурил свой карий глаз, а потом потащил его домой вероломно и нагло, как мог это сделать только он один, при этом прихватив с собой корзину того парня.
- Ты ведь не ел еще, пошли позавтракаем!
- Не хочу, - пробасил Гром, но поплелся за ним все-равно.
Дом у них стал общий с тех пор, как случилось горе, и Буран больше не решался оставлять Грома в полном одиночестве.
Он столько насмотрелся, что одно время боялся даже уходить далеко. Но к счастью последние годы Гром стал спокойнее, и смерти не искал.
С его переездом в доме одиночки и ворчуна появились все эти человеческие штучки, которые Гром не любил, потому что постоянно умудрялся что-нибудь сломать - микроволновка, электрический чайник, стиральная машина, телевизор, посудомоечная машина. Даже этот жутко раздражающий своим гудением блендер, будь он неладен!
Буран первым делом закинул свои вещи в стиральную машинку, разгуливая по дому голышом просто потому, что среди берсерков так было принято.
Нет, разве вы видели медведей в одежде?
Вот и Буран считал, что все эти тряпки – лишнее. В любом случае в одежде берсерки ходили только если люди были поблизости, чтобы никого не ввергать в шок своими габаритами.
И Гром почему-то в этот момент подумал, что девчонка-то оказалась крепким орешком - она ведь ни единого раза не скосила глаза, чтобы посмотреть на его бедра, как наверное сделала бы любая другая девушка, чтобы воочию убедиться, что он во всех местах большой, а не только сверху.
Потому что там было на что смотреть и чему удивляться.
Она больше смущалась за свой дом, чем за то, что перед ней стоял голый огромный мужик.
- А вишневого варенья больше не осталось? - отвлек от его размышлений голос Бурана, который спустился в кладовку в поисках чего-нибудь вкусненького.
- Ты за прошлую неделю восемь литров этого варенья съел.
В кладовке загремели банки, которые Буран переставлял в поисках того, что хотелось его медвежьей душе, и раздался его низкий голос:
- У меня стресс! И поэтому организм требует вкусного!
- Твой организм не слипнется от такого количества сладкого? И откуда стресс взялся?
- Я с тобой живу! Каждый день как на пороховой бочке!
- Тогда теперь понято, почему мои запасы в кладовке стали так стремительно исчезать.
Глава 3
Пока Буран шарился в кладовке, которая занимала подземный этаж размером с этаж первый,
