Выскочка, научи меня плохому - Иоланта Палла
— Я… — Начала говорить, но он покачал головой, выставляя руку вперед и потряхивая белым конвертом.
— Можешь не утруждать себя. Лучше объясни, вот это что?
Глава 3
Максим
Домой попадаю только поздним вечером, и совсем не против вообще не переступать порог маминой квартиры, в которой я вырос, но приходится из-за ее приступов.
Радость от того, что я съехал продлилась недолго. Все пару месяцев свободной жизни на съемной хате, а потом пришлось вернуться обратно и терпеть нытье мамочки изо дня в день.
Надежда на то, что она мирно спит, рушится, как только я шагаю за пределы двери.
— Почему ты не отвечал на звонки, Макс? — Старается говорить доброжелательно, чтобы я не свинтил к черту на рога, но получается у нее хреново.
Командирские нотки, которые она оттачивала годами, проскальзывает в голосе и заставляют меня стиснуть челюсти до боли. Без слов иду к себе в комнату, скинув ботинки в коридоре.
— Я с тобой разговариваю. — Идет за мной и не дает закрыть дверь перед ее носом.
Втискивается в дверной проем и складывает руки на груди, изображая обиженную и заботящуюся мать, у которой на свет появился неблагодарный отпрыск. Пилит меня взглядом, а я на каком-то ментальном уровне ощущаю, что она сыпит ругательствами и обвинениями.
Всю мою сознательную жизнь так и происходило. Она постоянно тыкала тем, что спонсирует меня. Каждый разговор заканчивался тем, что я оказывался ошибкой ее молодости.
Да, если учитывать тот факт, что моим биологическим отцом являлся Аристов, то любимая мамочка была недалека от правды.
До сих пор не мог принять информацию о родстве с Даном. Нет, я был рад, что у меня есть брат, но остальное… Особенно то, что касалось Алиски, убивало, делало из меня дегенерата и заставляло регулярно ковыряться в себе, чтобы понять, кто же я на самом деле.
— Так и будешь молчать? Где ты пропадал целый день? — Снова повторяет вопрос, и я с тяжелым вздохом, кислорода от которого не поступает в легкие, поворачиваюсь к ней.
Выглядит идеально, как всегда. Неудивительно, что мои отчимы менялись со скоростью Бэхи пятерки. Русые волосы тяжелыми локонами падали на плечи, а голубые глаза, которыми мама и меня наградила, требовали ответа. Весь облик говорил о том, кто передо мной находился.
Железная леди со своим мнением, которому непременно все должны были подчиняться. От таких баб мужики бегут с трусами вместо флага в руках и молят о пощаде, что они, собственно, и делали, насколько мне не изменяет память.
— Мне не пять лет, и я не собираюсь отчитываться перед тобой. — Спокойно ответил и принялся расстегивать пуговицы на рубашке.
Личико Анастасии Петровны приобретает характерный красноватый оттенок по секундам. Можно даже выстроить целый спектр, если наблюдать за ней.
— Ты живешь в моем доме, и говори, если задерживаешься, будь так добр. Я все-таки не чужой для тебя человек. — Говорит, скрипя идеально отшлифованными зубками.
— Я здесь живу по одной причине, о которой ты знаешь. — Вещаю все тем же спокойным тоном, что матери точно не по нраву, и продолжаю манипуляции с пуговицами. — Озвучить?
— Прекрати, — скрежет зубов доносится, наверное, и до соседей, настолько сильно она зла в этот момент, — почему ты превратился в противного, наглого и бессердечного истукана?!
Вот так поворот! Будто сама не знает, что меня привело обратно в ее дом. Нервно сдергиваю с себя рубашку и кидаю ее на кровать, вызывая еще один злобный взгляд у родительницы, которая уже переступила порог комнаты и уперлась руками в бока.
— Максим, так нельзя. — Начала она свою песню, но я направился в ванную комнату.
— Нельзя скрывать от ребенка, кто его отец, чтобы исключить психологическую травму на всю жизнь. — Бросаю ей прежде, чем громко хлопнуть дверью и щелкнуть замком.
Скидываю на автомате остатки одежды и забираюсь в душевую кабинку, включая прохладную воду и упираясь руками в стенку. Смотрю на серый цвет перед собой и часто дышу от того, как сдерживался весь день.
Я на грани.
Ежедневно.
Ее лицо напоминает о том, что случилось.
Мне хочется переключиться на режим нормальной жизни, где нет всей этой грязи и прошлых ошибок, но не получается.
Меня снова и снова отбрасывает назад.
Включается гребаная совесть, напоминая о тупости, которой не должно было быть.
Поднимаю голову и закрываю глаза, переводя мысли в другую сторону.
До начала учебы осталось несколько дней, которые я должен выдержать, а потом мозг сам перезагрузится на новый уровень.
Почему-то перед глазами всплывает Выскочка на мотоцикле.
Такая мелкая и хрупкая, но строящая из себя яйцо вкрутую.
Улыбаюсь о того, как вывернул ситуацию в свою пользу.
Скоро состоится одно важное мероприятие, и если она со мной пойдет, а у Выскочки попросту нет выбора, то я смогу одним выстрелом убить двух зайцев.
Идеальный вариант.
Лилия
Смотрю на точеный профиль Владимира Эдуардовича и считаю секунды. Это позволяет не зацикливаться на его словах и не думать о том, что произойдет дальше.
— Мы договаривались, Лилия, — отец сидит за своим столом и стучит пальцами по конверту, пришедшему из университета, — что ты идешь по моим стопам. Все давно запланировано, в том числе твоя поездка за границу, обучение и практика. — Его спокойный голос пробирается под кожу и заставляет меня сбиться со счета, что сказывается на самообладании. — Что еще за прихоть? Учиться на юридическом, да еще и в местном университете.
— Для вас это не престижно? — Цежу сквозь зубы, сжимая руками подлокотники кресла, которое для меня было не хуже печки в избушке бабы Яги.
Я вся горела от злости. Знала же, как Алимеев отреагирует на мое неповиновение по поводу учебы, но сейчас его тон и уверенность в том, что я послушаю сладкие принудительные речи, доводили до грани.
— Да, Лилия, для меня это не престижно. У нас есть возможность дать тебе лучшее образование и устроить твою жизнь. Ты не будешь ни в чем и никогда нуждаться. Для этого достаточно просто забрать документы и собрать вещи для переезда за границу. — Владимир Эдуардович расслабляет галстук, небрежно снимая его и откидываясь на спинку кресла.
Обстановка в кабинете отца напряженная. Мне кажется, даже воздух пропитался электричеством, того и гляди, что шибанет не по-детски. Я медленно вдыхаю и выдыхаю, ведь обещала бабушке отстаивать свою позицию и не сдаваться без боя. Только почему-то внутри все сжимается от страха. Как можно противостоять такому человеку, в глазах которого светится одно — жесткий приказ,
