Война клана - Алексей Викторович Широков
— Пусть дорога в ирий твоя будет недолгой, — произнёс наконец председательствующий князь, стих далёкий звон колоколов, и люди вновь начали перешёптываться друг с другом. — Прошу всех садиться. Итак, в связи с терактом в Кремле, а также последовавшими за трагедией тремя днями хаоса, охватившего буквально весь полис… Этим днём в связи с явной угрозой городу я, как временное первое лицо Москвы, предлагаю этому собранию, пользуясь прецедентами, случившимися за последние триста лет после кончины Юрия Пятого Горячечного и Евдокии Неправившей, нынче же провести выборы нового Князя или Княгини Московской, не дожидаясь окончания традиционного трёхмесячного траура. Прошу голосо…
Не дожидаясь, покуда князь Юшкин закончит свою речь, некоторые из представителей кланов тут же подняли крик. Возмущаясь и перекрикивая друг друга, они тут же создали такой шум, что разобрать их позицию в этом гуле стало довольно трудно даже для чутких ушей чародеев.
— Тишина! Тишина в зале!! — закричал Юшкий, подхватив со стола перед собой специальный молоточек, которым обычно пользовался Князь Московский в подобных ситуациях, и застучав им по гулкому деревянному битку. — Дело серьёзное! Воздержитесь от подобных криков с места!
— Прошу дать слово! — поднявшись, произнёс угрюмый широкоплечий мужик с проседью в волосах и лопатообразной бородой.
— Князь Топтыгин, сядьте. Сейчас не время… — сейчас не время, начал было председатель, но человек тут же перебил его.
— Нет, самое время, — отрезал он. — Я не знаю, что вы там задумали, но вы не только предлагаете нарушить регламент и традиции, но и предлагаете проголосовать за это, даже не дав высказаться противникам подобного безобразия. Имейте совесть, князь Юшкин! Это не ваш домашний Совет Клана, на котором вы можете делать всё что вам вздумается!
Видимо, председатель действительно зачем-то хотел продавить срочное голосование без обсуждения этого вопроса, потому как на короткое мгновение он не смог удержать лицо и поморщился. Что, естественно, заметили все собравшиеся чародеи. И хоть это и можно было отнести к реакции на завуалированное оскорбление, нанесённое клану Юшкиных главой клана Топтыгиных, но собравшиеся в зале Совета прожжённые политиканы прекрасно знали, что этот человек скорее жестоко отомстит позже, нежели позволит себе потерять лицо из-за чьих-то грубых слов.
— Демьян, — шепнул я на ухо деду. — Что это за цирк такой? У них же, по сути, один-единственный кандидат, Ольга Васильевна! Катя сама сказала, что Княжеский Венец в её возрасте брать не хочет. А они говорят о каких-то выборах….
— Здесь, Антон, ядовитых аспидов больше, чем на ином отравленном болоте, — так же тихо ответил мне старик. — И спорить они будут до посинения, даже если этого можно не делать. Но на самом деле вопрос сейчас стоит куда более серьёзный. По сути, в Совете будет идти разговор о смене правящей династии.
— В смысле?
— Над Москвой пусть и может стоять княгиня, но титул в правящей семье переходит в первую очередь по лиственничному праву, — не поворачиваясь ко мне, произнёс отец Нины. — При этом всем известно, что кня'жина Ольга бесплодна. А единственный ребёнок предыдущего князя — несовершеннолетняя девушка. При этом по мужской линии эта семья нынче уничтожена, чего ранее не случалось.
— Поэтому Ольга хоть и лучший и очевидный вариант, но для будущего ненадёжный, — добавил Демьян. — А потому она, по сути, на одном уровне с Катериной, обладающей вторичными правами. Поэтому их и будут рассматривать как ранее делали с соперничающими близнецами или признанными детьми от наложниц, оспаривавшими первенство. При этом, если выберут Катю, начнётся свара за место регента, и это большой плюс для выбора Ольги, которая просто удочерит девочку. В то время как выбор Кати и, соответственно, регента будет означать практически автоматический выбор для неё будущего мужа и, по сути, смену династии. И чтобы ты не страдал от глупых мыслей… Нет — мнение девочки, её чувства и прочее здесь никого не волнуют. Даже если наденет венец Княгни Московской, она останется ребёнком без прав под полной властью клана-регента до исполнения двадцати одного года. А за эти несколько лет они не мытьём так катаньем организует ей мужа.
— Что, по сути, будет означать смену династии, — поддержал наш тихий разговор князь Громов, отец моей Хельги, сидевший сегодня слева от Демьяна. — При этом все прекрасно понимают, что в наши времена идеалистов вроде Святогора Тимирязева, полностью отрезавших свою семью от клана ради Москвы, не появится. А потому по большому счёту завуалировано сейчас обсуждается будущий главный клан в полисе.
— И вы с этим согласны? — удивлённо глядя на мужчину, спросил я.
Дело в том, что с самого начала сентября отношения его ко мне было не очень… Никита Громов так же сильно поостыл в нашей дружбе-соперничестве, ну а отец Хельги после смерти дочери хоть и не обвинял меня ни в чём, встречаться со мною не желал и даже на недавнем банкете в Кремле не обмолвился со мною ни словом.
— Против или не против — неважно, — покачал головой Александр, пристально глядя на спорящих князей Топтыгина и Юшкина. — Важно то, что это, по сути, веяние новой эпохи, в которую уже вошли многие полисы, в то время как Москва и Новгород, например, застряли в своей клановой Вольнице. Это то самое начало централизации власти, о котором так долго грезили Московские Князья, но не имели сил для её проведения ни мягкими, ни жёсткими мерами.
— Другими словами, наша коалиция очень на тебя рассчитывает, — хмыкнув, опять включился Ефимов, и почему-то у меня по спине пробежал холодок.
— В смысле… — взволнованно произнёс я. — Я думал, мы Ольгу Васильевну поддерживаем.
— Её родимую. Её самую, — тихо засмеялся Демьян. — В конце концов она для нас не чужая. И видит в тебе нечто большее, нежели просто ещё одного талантливого, но брошенного ребёнка…
Больше вопросов я не задавал, а слегка потрясённо откинулся на спинку своего кресла. Кажется, после того как я вернусь в небоскрёб, мне срочно нужно будет очень аккуратно поговорить с гостящей у нас княжной. Смею надеяться, что я не совсем тупой, так что понять, как
