Держись от меня подальше - Татьяна Снежная
Та, заметив одинокий огонёк лампы, тоже напряженно дернулась. Даже в полумраке чувствовалось — она ведёт какую-то борьбу с собой. Но все же решилась и направилась к его столу.
Кирилл вздохнул и забыл выдохнуть. «Твою мать», пронеслось в голове вихрем, когда Дёмина наконец вступила в световое пятно от лампы. Начальница переоделась, а в руках у неё был мотоциклетный шлем.
Вначале свет упал на стройные и невероятно длинные ноги, которые украшала мотоброня. Реально — все эти щитки, ремни, наколенники, доходящие чуть ли не до середины бедра — Кир вряд ли видел в своей жизни что-то, что больше украшало бы женскую ногу. Затем он увидел обтягивающие штаны и узкую куртку с броней, вшитой в плечи. Переплетение чёрных, белых, бордовых полос лишь подчеркивало стройную соблазнительную фигуру Дёминой. Парень вовремя почувствовал, как идиотский, почти мальчишеский восторг подкатывает к горлу, а стало быть к лицу.
Кириллу пришлось сжать губы, пока начальница не прочла его эмоции от столь «горячего» наряда. Через силу он сглотнул и хмыкнул с упреком:
— Довольно провокационный наряд для начальницы отдела, не находите, Евгения Игоревна? — А сам старательно отводил глаза от ее фигуры заставляя себя сосредоточится на лице.
Женя скептически качнула головой. Дрянной мальчишка пытается её отчитать за внешний вид? После того, что ляпнул в её кабинете? Кому тут ещё должно быть стыдно? Лучше бы извинился перед ней.
— Вот уж не ожидала увидеться с вами вновь.
Неприятный укол снисхождения. Говорившая смотрела на него, как на глупого подростка, не воспринимая всерьез. Кирилл прямо так и прочел это в ее позе, и жестах и тут же с напускной ленцой стал разглядывать экипировку, — медленно скользить взглядом по изгибам ее тела, стараясь не замечать как подкидывает дровишки в огонь свого собственного очага. Просто сидеть и смотреть стало почти не выносимо, Верховский даже ладони в кулаки сжал, благо руки он сейчас держал под столом.
Дёмина заметила, как парень второй раз за день пытается взглядом утонуть в вырезе её одежды. Она досадливо откинула шлем и перчатки на соседний стол, принадлежавший Оленьке Быстрицкой. Резким движением застегнула молнию до самой шеи, пряча майку под грубой кожей. Не хотела ведь даже подходить к этому придурку, испортившему ей настроение на остаток дня, но… Она, правда, уже остыла. Евгения вообще всегда быстро вспыхивала и угасала. А ее подопечный просто глупый мальчишка, не умеющий следить за языком.
— Решили задержатся после рабочего дня? — сухо спросила она, защёлкнув кнопку клапана куртки под самым горлом.
Кирилл вскинул бровь. Она издевается?
— Много работы навалилось, знаете ли, — обвёл он рукой бумаги на столе. Ладонь как назло легла на ту самую папку с её фамилией. И Верховский напрягся: а если она заметит её?
Дёмина вздохнула и неожиданно смягчилась. Она ведь ждала, что парень психанет из-за количества работы и сбежит, когда попросила Монику сделать доступ к порталу и повесить на него несколько задач. Стажеров не подпускают к корпоративному сайту, не тот уровень для системы безопасности. Но этого человека никто и не додумается обвинять в промышленном шпионаже в пользу конкурентов. Евгения просто надеялась, что эти задачи станут для главы банка доказательством того, что парень сам саботировал стажировку, и её вины тут нет. Пусть разбираются с отцом без неё. Но парень оказался смышленым — решил взяться за работу, разрушив ее план.
— Всего лишь задачи, которые вы должны были выполнить на этой неделе, — спокойно пожала плечами Дёмина.
Кирилл снова дернул бровью: «Серьезно?» Он бы сделал это за пару-тройку дней.
Евгения обвела взглядом пустой темный зал и неожиданно обнаружила, что и молчание, и время, и этот краткий диалог колкостей, в котором оба кажется пробовали друг друга на вкус, обернулись в какой-то провокационный подтекст. Со стороны посмотри — вот стоит она здесь взрослая, серьезная, недосягаемая, в этом своем «наряде» перед двадцатидвухлетним парнем у которого ещё наверно подростковые гормоны не выветрились — и что делает? Искушает?
Мысль ворвалась в голову острой стрелой. Дёмина даже брови свела, словно почувствовала боль. Некрасиво.
— Отправляйтесь домой, — отступила от стола и потянулась за шлемом. — Закончите в понедельник, — не хватало, чтобы Олег Евгеньевич потом обвинил её в том, что она замучила его сынка до полусмерти на работе. — На часах почти двенадцать.
Верховский с отвращением заметил в словах женщины тень опеки, и острые шипы начали прорезаться в позвоночнике. Пальцами он царапнул папку с её личным делом и улыбнулся, цепляясь за неё, как за спасательный круг. Он не желал утонуть в чужой жалости, в чужом превосходстве.
— Не люблю отступать, если за что-то уже взялся.
И папка с её личным делом была водружена на ближний край стола.
Женя обернулась застигнутая в расплох развязным тоном и посмотрела на синий корешок одинокой папки. Посомневавшись пару секунд она все таки вернулась к столу, склонилась над ней и взяла в руки.
Странноватая улыбка коснулась её губ, когда она прочла свою фамилию.
— И что это? — спросила почти с издевкой Дёмина.
Верховский ощутил себя ещё паршивей — она действительно не воспринимает его угрозы всерьез. Нет, конечно, фраза про секретаршу, брошенная в запале ссоры, была пустой. Кому нужна такая стерва, как она. …Выглядящая, как богиня в современной броне… Но он ведь действительно может ей изрядно подпортить жизнь на работе.
— Ваше личное дело, — ответил он, — начальник безопасности — мой друг, — продолжил он, чтобы раскрутить её на эмоции.
Рука собеседницы дрогнула, и откинула папку назад на стол. Улыбка, правда, никуда не исчезла. Кирилл не смог понять, что же это теперь — признак отвращения или попытка скрыть страх. Дёмина посмотрела ему в глаза, и он увидел в них напряжение. Улыбка действительно оказалась искусственной.
— Отец — хозяин банка, начальник безопасности — друг. А
