Поспорь на меня - Вера Эн
— Знатная рыба, Катюха! — заявил еще он и закончил: — Не упусти!
В душе от этих слов стало горько, хоть в тоне Ромки вроде и не было особого сарказма. Но все же выходило, что боролась за победу Катя нечестно, а это до сих пор противоречило ее принципам. Она предпочитала проиграть, но не бросать тень на свою репутацию. И пусть прежде ей приходилось сражаться лишь в учебе, иная цель, пожалуй, ничего не меняла. А Катя в своем стремлении получить желаемое зашла слишком далеко.
Не потому ли Ромка смотрел на нее сегодня исподлобья и явно с каким-то осуждением? Для него честность всегда была превыше всего. И одобрить Катиных методов борьбы он не мог априори.
Впрочем, почему ее должно интересовать Ромкино мнение, когда она стремилась завоевать Олега? Только Олег и имел значение; Олег — и его к ней отношение. Никакая ложь, на самом деле, не заставит его влюбиться. Но, если это все же произойдет, если он ответит Кате взаимностью, значит, она все сделала правильно, всего лишь подтолкнув его к тому решению, которое он рано или поздно и сам бы принял. Так к чему откладывать? Катя и так ждала четыре месяца.
Однако ее терпению пришлось подвергнуться новому испытанию. Сегодня у их группы было лишь три пары, тогда как у Олега — Катя давно выучила его расписание — полное лукошко, да еще и очередная репетиция сверху. Олег форсировал подготовку к следующей игре, чтобы разгрузить пятницу и выходные, на которые у него обычно имелись другие планы, и Катя порадовалась, что сегодня только четверг и что ни Олег, ни Ромка не стали откладывать собственные обязательства до лучших времен.
Впрочем, Ромка был тут совсем уж ни при чем.
Катя наскоро перекусила в местном буфете, ограничившись лишь чаем с булочкой, потому что в томительном ожидании кусок не лез в горло, и решила скоротать время в библиотеке, заодно разгребя напрочь забытое вчера домашнее задание. На репетиции ее сегодня не ждали, и Катя подумала, что стоит дать Олегу побольше свободы, не нервируя его собственным пожирающим взглядом из зрительного зала. В конце концов, ему не полагалось знать, что Катя жаждет этого свидания куда больше него. В его глазах она была невинной жертвой спора. И следовало соответствовать этому представлению.
Катя не сдержала смешок, подумав о том, какую кашу заварила, и уткнулась во взятый учебник. Математика никогда не была ее коньком, хоть и давалась в школе вполне легко, а вот в университете приходилось прилагать немалые усилия, чтобы все сдавать вовремя. Может, причиной тому был лектор Константин Витальевич, которого Кате слишком часто хотелось уязвить его неспособностью доступно объяснить материал? Глупый детский протест, вылившийся в единственную четверку за прошлый семестр именно по матану, все каникулы не дававшей Кате покоя. Нет, она не могла позволить себе хоть в чем-то быть не лучшей. Тем более теперь, когда Олег наконец обратил на нее внимание. Он-то абсолютно безупречен. И Катя хотела чувствовать себя такой же.
А потому — учебник Письменного по теме «Свойства векторного произведения» — и читать, читать, читать! Завтра Строев грозился спросить с нее долги, а тех становилось все больше. Вот и сейчас Катя раз за разом ловила себя на том, что давно забыла, зачем пришла в библиотеку, и вместо изучения занудной теории рисует на полях книги сердечки и розочки, а сама воображает, каким оно будет, ее первое свидание.
Жаль, что Олег не сказал, куда они пойдут: Катя предпочитала знать, с чем ей предстоит иметь дело, даже если Олег захочет просто прогуляться с ней под руку по ближайшему парку. Пожалуй, это было бы совсем и неплохо. От понедельнишной промозглости не осталось и следа, и непредсказуемая уральская погода радовала сегодня почти весенним теплом, сдобренным пушистым веселым снегом, и Катя представила себе, как они с Олегом, поспорив о чем-нибудь, устроят снежную войну, выясняя, кто точнее бросает снежки, а потом Олег, получив ком снега за шиворот, зафырчит в притворном гневе, кинется на Катю, сгребет ее в объятия, обожжет горящим взглядом, и глаза у нее закроются сами, а губы наконец узнают вкус мужского поцелуя.
Нет, вообще она уже однажды целовалась с мальчиком, и даже не слишком целомудренно: им тогда обоим было по четырнадцать лет и это приключение, пожалуй, осталось одним из самых интересных в Катиной летне-лагерной жизни, но, разумеется, не шло ни в какое сравнение с теми необыкновенными вещами, о которых пишут в романах.
Томление, восторг, головокружение, ощущение выросших за спиной крыльев, молния, пронзившая тело, — Катя предвкушала настоящий фейерверк и гадала, сегодня ли уже его переживет или Олег отложит этот шаг до того момента, когда они лучше узнают друг друга. Ее устраивали оба варианта: в первом Олег казался охваченным страстью к ней, Катерине, а во-втором — честным и порядочным человеком, опасающимся обидеть подругу. Где-то глубоко внутри слабо подгрызала мысль, что Олег всего лишь желает выиграть спор и сегодняшнее свидание полностью заслуга Давыдова, но Катя нещадно с ней боролась. Он всего лишь дал ей шанс — как когда-то Катя дала ему, — а уж как она им воспользуется, зависит только от нее.
Вернувшись к этой мысли раз в двадцатый, Катя неожиданно обнаружила, что библиотека закрывается, а она осталась ровно с тем багажом знаний, с каким и входила в нее. Пришлось брать шестисотстраничный учебник домой. Плечо, на котором висел рюкзак с книгами, как-то сразу грустно поникло, но Катя запретила себе впадать в уныние. После свидания, когда волнение уляжется, она соберется и все сделает. А если не сделает, тоже не трагедия. Кому, в конце концов, нужен этот матан на кафедре экологии? Катя, когда сюда поступала, рассчитывала изучать способы спасения Земли от
