Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №02 за 1975 год
— Почему ты это рассказываешь мне, Амактаи?
— Мне ты не давал покоя. С утра за тобою наблюдаю. Сегодня, когда ты нарушил церемонию, я даже почувствовал к тебе ненависть, а потом понял, что ты не виноват. Просто ты неопытен в известных вещах. И тогда, именно в тот момент, я ощутил какую-то тоску по Джорджтауну, по людям, которых знал там, по тому, что там делал. Может, это была только тоска по молодости, не знаю. Но мне захотелось поговорить с тобой. Здесь, по реке, белые проходят часто. Я стараюсь избегать их, ведь они всегда приезжают за делом. Кто хочет продать, кто — купить, а то врачи, лечат даже болезни, которых не может вылечить обиаман. А у тебя вроде бы нет точной цели. Вот почему мне стало любопытно. Может, кроме любопытства, во мне и какое-то подозрение. Я хочу, чтобы ты мне сказал; то ли ты притворяешься, то ли у тебя и вправду нет тайной цели?
— Никакой, Амактаи. Наверное, я тоже хочу знать вашу истину, чтобы иметь возможность сравнить ее со своей и посмотреть, кто прав. Я занят вроде бы тем, чем ты в Джорджтауне, тем же самым. Остается только решить, правда ли, что истина лишь на одной стороне, Амактаи. Ты ненавидишь белых?
— Ответить не просто. Мы хорошо помним, что вы, белые, сделали. Мы прекрасно знаем свою историю, нам известно, что вы оторвали нас от нашей земли и привезли сюда. Лично я даже знаю, где наша земля и как устроен мир. Я знаю, где Африка, хотя никогда там не был. Остальные здесь, большая часть из них знают только, что они из той части света, которая за морем, и что они проделали очень долгий путь, прежде чем попасть сюда. Знают, что нельзя доверять белым, потому что белые бросали нас в тюрьмы, потом из-за них мы вынуждены были бежать. Все это мы знаем потому, что с самого начала, в каждой деревне был человек, а то и несколько, которые должны были знать нашу историю и передавать ее от отца к сыну. Так мы и сумели выжить, выдержать. Мы ведь знали, всегда знали, что мы — часть чего-то большего, чем эта река. Мы знали, что по ту сторону океана наш мир был гораздо больше и что там были еще миллионы таких же людей, как мы. И всегда ждали: что-то должно случиться. Ты спросил меня, ненавидим ли мы еще белых. Настоящей ненависти, пожалуй, нет, но мы им не очень-то верим. Белый цвет для нас — цвет, приносящий зло. Мы предпочитаем Черный. Именно поэтому мы никогда не убиваем пантер или воронов. Черный и наш Великий Дух.
— Но вы общаетесь с белыми, торгуете с ними, наконец, вы не можете обойтись без лодочных моторов. Моторы-то ведь изобрели мы, белые.
— Видишь ли, белый человек изобрел и принес на реку кучу фантастических вещей, которые нам очень нравятся. Ну возьми, например, кастрюли, такие блестящие. Наши женщины теперь без них не могли бы обойтись. В самом деле, половину своего времени они тратят на то, чтобы сделать их еще ослепительнее, надраивая песком с водой. Потом возьмем, как ты говоришь, моторчики. Кто попробовал хоть раз подняться по реке на моторе, никогда больше не захочет от него отказаться. Вот почему многие из молодых, и таких все больше, спускаются вниз, чтобы найти хоть какую-нибудь работу, И многие, правда, уже не возвращаются. Но я в свое время вернулся. Я спускался по реке, чтобы овладеть истиной белых, а не для того, чтобы она завладела мной. И пришел к выводу, что истине белых чего-то не хватает. Это неполная истина. Видишь, вы принесли на реку много красивых и полезных вещей, просто чудесных вещей, которые изобрели. Но мы, пришедшие сюда раньше вас, принесли на реку то, чего у вас нет: человечность. А вы, кажется, потеряли ее. Что такое человечность? Это значит: уметь понимать друг друга без слов. Знать, когда тебе никто ничего не говорит, что того или этого делать нельзя. Уважение к иным вещам и людям. Не скажешь в нескольких словах, что такое человечность. А может, и да: это что-то, что намного больше нас, чему мы принадлежим и что мы очень любим.
— Все-таки, Амактаи, наша истина, пусть и неполная, сильнее. Ваш мир уступает нашему, ты сам это признаешь. Через несколько лет, вполне вероятно, окажется, что никто уже и не помнит о негритянской истине и о ее ценностях.
— Не надейся на это. Человечность не убьешь вещами изобретенными, сделанными человеческими руками. Человечность всегда умеет выжить, прожить век, который дольше века простой вещи. Мои сыновья и мои внуки никогда не станут белыми. Они будут неграми, только немного другими.
— Но, Амактаи, наш мир...
— Ну хватит, мы достаточно поговорили, даже слишком, и мое любопытство удовлетворено. Лучше, пожалуй, немного отдохнуть.
— Амактаи, ты думаешь, Динджийое поправится?
— Он молод, может поправиться... Ни дух, ни обиаман не излечат тебя, если ты сам не хочешь излечиться...
Я замечаю по серому свету, вдруг заливающему лес и реку, что провел целую ночь не смыкая глаз со старым вождем Амактаи. Я направляюсь к хижине, где висит мой гамак. По откосу, ведущему к деревне, спускается Виано, поддерживая Динджийое. Амактаи исчез.
— Отъезжаем, — говорит Виано. — Отъезжаем как можно скорее. Динджийое теперь хорошо...
Дуилио Палоттелли, итальянский журналист Перевел с итальянского Н. Котрелев
Под килем — мины
Эти 540 километров от Каира до Хургады по раскаленной Аравийской пустыне измотали нас весьма основательно. Единственное, что утешало: мы ехали наконец на корабли. Восемь дней ушло в Каире на то, чтобы получить разрешение властей на эту поездку: Арабская Республика Египет по-прежнему на военном положении, а Хургада — город фронтовой... Мы нервничали: в столице до нас доходили противоречивые слухи о досрочном окончании работ в Суэцком заливе, о провокациях израильских военных катеров и самолетов против советских кораблей...
Хургада — небольшой, пропеченный на солнце портовый городок. Зелени нет, вдоль пустынных улиц — серые глинобитные домики с плоскими крышами, похожие на выцветшие детские кубики; окопы, мешки с песком, часовые, вооруженные автоматами с примкнутыми штыками. В полуденный зной город замирает, но за пыльной и жаркой тишиной маленьких площадей угадывается настороженность и тревожное внимание к этому безмолвию: в нескольких десятках километров к северо-востоку, за проливом Губаль, — южная оконечность Синайского полуострова, оккупированного израильскими войсками.
Хургада — место стоянки советских тральщиков. Отряд военных кораблей под командованием капитана 1-го ранга А. Аполлонова прибыл сюда 14 июля 1974 года, завершив почти полуторамесячный переход из Владивостока в Красное море для выполнения важного правительственного задания: очистить Суэцкий залив от мин и таким образом открыть для судов всего мира путь в Суэцкий канал.
Чтобы лучше представить себе все сложности рейса и работы в заливе, обратимся к записям непосредственных участников событий.
Из дневника капитана 1-го ранга А. Аполлонова
«3 июня 1974 года. ...Прощай, Владивосток! Скоро ли увидимся? Путь долгий, задачи сложные. Пройти на такого класса кораблях 5000 миль по Южно-Китайскому морю, Тихому и Индийскому океанам — ой как непросто! Даже для бывалых моряков. А у меня много молодежи среди личного состава. Моря по-настоящему и не нюхали...
14 июля 1974 года. Прибыли в Хургаду, бросили якоря на рейде. Нас изрядно потрепали шторма, пришлось уходить от тайфунов... Лопались буксиры... Сколько было таких моментов, когда казалось: крохотные наши корабли уже не смогут противостоять бешеному натиску волн и ветра. Но я счастлив: моряки все как один с честью выдержали испытание...
15 июля 1974 года. Так долго мечтали о Хургаде, а прибыли — сразу же масса проблем: в порту нет кранов — пришлось вручную перегрузить чуть ли не тысячу тонн грузов, трудно с питанием и водой. А ведь времени в обрез — к 20-му нужно протралить фарватер, чтобы пропустить в Суэцкий канал отряд американских, французских и английских кораблей (они будут расчищать непосредственно канал).
16 июля 1974 года. Идет разгрузка. Солнце здесь нестерпимое: зной, обжигающий ветер... Приходят египетские портовые рабочие, удивляются: как в такую жару русские могут работать по 12—14 часов!..
Приступили к боевому тралению.
20 июля 1974 года. Гора с плеч: по протраленному фарватеру прошли американцы...
27 июля 1974 года. Вот это новость: со времени издания лоции и карт в Красном море произошли большие изменения. Не указаны затонувшие суда. Появились неизвестные коралловые рифы, банки... Как в таких условиях проводить боевое траление? Ставим трал в уверенности, что под килем не менее 100 метров, а трал вдруг намертво застревает в кораллах...
Приятное известие: «Сахалинский комсомолец», которым командует капитан 3-го ранга Ш. Зияев, уничтожил две мины.
