Солнце мое-2 - Владимир Олегович Войлошников
— М-да… А если заболел? Работу потерял?
— Страховки бывают…
Я ещё подумала.
— Слушай, а чё я расстраиваюсь? Если бы я взяла ипотеку, отдавать бы всё равно пришлось с процентами? Больше?
— Ну конечно!
— Так и вот! Будем считать, что инфляция как раз те проценты и съедает, да копить! А к весне надо будет что-нибудь уже присматривать. К апрелю где-нибудь. Ты там своим людям скажи.
— Двушку? — уточнил папа.
— Хотя бы. А если повезёт, то трёшку. Но это вряд ли, конечно. Если только к лету.
ЗАФИНАЛИВАЕМ
Двенадцатого декабря нам с Вовой пришёл наш экземпляр книги, в которой третьим номером был напечатан наш рассказ! Точнее, два экземпляра: мой и Вовин. Показывали мы их всем подряд, конечно. А как тут не похвастаться⁈ Вовка в Железногорск звонил, своим рассказывал. Маман его сразу начала, мол: привёз бы домой, на полочку поставили. Вова, не будь дурак, сразу ответил, что было бы их десять, то и привёз бы. А поскольку на одного автора одна штука — так он сам у себя дома на полку и поставит. Так что, приедете — вот и посмотрите.
Зато ребята наши (которые книгу проигрывать помогали), увидев рассказ-прототип в печатном варианте, возгорелись ещё большим энтузиазмом. Многие на прогон приходили с костюмами, мастерили какие-то артефактики. Развлекались, одним словом, по полной.
А двадцать первого декабря на разыгрывание книги Халкон неожиданно явился с тортом. Точнее, он заранее явился и спрятал торт у нас в холодильнике, меркантильно пояснив:
— После игры, — все участники сего действа так его называли: «игра», — с нашими хочу посидеть. А то эти все увидят щас, набегут!
«Эти все» — остальные ролевики, приходящие на танцы, но не заинтересовавшиеся нашими «репетициями». В общем, я так понимаю, намечались посиделки «для своих».
Все эти свои изрядно сроднились за два последних месяца. Чаепития перед прогоном (а потом и после) вошли у нас в привычку. В комнате появилась специальная полочка, на которой выстроилась целая разномастная батарея кружек, притащенных из дома участниками «книжного кружка». И если у кого-то вдруг случалось нечто вроде дня рождения, то чай пили более торжественно. А иногда и не чай.
— День рождения, что ли, у тебя?
— Ага, вчера было.
— Ну, поздравляю! Здоровья, денег и большой, как говорится, чистой любви.
— Не, кузнец нам не нужен, — хрюкнул Халкон и уточнил: — Бутеры будешь делать?
— Конечно! Как всегда.
— Я тут ещё принёс, — он раскрыл сумку, тяжело брякнувшую стеклом, — сыра, колбасу, шпроты, яйца там варёные… Огурцов солёных мать отправила две банки.
— А-а! А я-то уж решила, что упьёмся. А это огурцы.
— Не! Ты не подумай! Это я тоже принёс. И сала. В морозилочку сложу?
— Да сложи, конечно.
В морозилке у меня болталась мясная косточка на следующий суп да сиротливая пачка масла. Я не очень стремилась все свободные площади забить продуктами, да и магазин продуктовый открылся в соседнем доме, так что хозяйство мы с Вовкой вели так: купили — приготовили — съели.
Халкон подтащил сумку к холодильнику и принялся выкладывать что-то, позвякивая. Из-за дверцы не очень было видно — что, но звуки…
— Не влазит, — грустно сказал он.
Я подошла и присвистнула:
— Ни хрена себе! Ты что, насмерть всех споить собираешься? Именинничек хренов!
— Чтоб не бегать, — выдвинул убийственный аргумент Халкон.
— Может, всё-таки всех позвать? — вслух подумала я. — Хотя, нет. У нас тары для разлива нет.
— Не, всех звать не будем! — вытаращил он глаза из-за очков. — Закуси не хватит!
— Зато выпивки выше крыши! Ты учитывай: Вова не пьёт. И даже маленько! — перебила я Халкона, возмущённо разинувшего рот. — Ему тренировку вечером вести, так что не начинай! Я водку тоже не пью.
— Что — совсем? — удивился Халкон.
— Совсем. Не люблю вкус. А придури у меня и так хватает.
Он заржал, но уточнил:
— А вино?
— Только не кислятину. Сладкое люблю.
— Сделаем!
— Да не надо!
— Ну, ты перестань, а! Ты что, меня не уважаешь? — хохотнул он. — Щас сбегаю.
И побежал. А переставила комп на широкий подоконник, сдвинула два стола вместе и начала колбасу нарезать. И хлеб. Одну нарезку сделать — сильно жирно будет. Другой закуси-то нет! Да и публика у нас не избалованная деликатесами. Так что бутеры были типа: хлеб, майонезик, колбаса полукопчёная, пластик солёного огурца. Или вместо колбасы шпротина и пластик варёного яйца. Если с сыром — то на масло его положить, чтоб на сухую поперёк горла не вставало. Отдельно стругала только сало. Ну и просто хлеба к нему ещё.
В кабинет заглянула Аня, закончившая занятия по рисованию:
— О, ничего себе у тебя тут!
— А, это у парня одного день рожденья был. Попросился отметить после книги. Не хочешь с нами посидеть?
— О, нет! Меня там Дима ждёт. Я чё зашла-то… Ольга, держи за меня кулаки, я пошла с его родителями знакомиться.
— Ох ты ж блин!
— Ага. Судя по рассказам, маман у него такая… Властная.
— Аня! Ну, с Богом! И, главное, не нервничай. Спокойно, мать, спокойно…
— Ой, я стараюсь… — Аня коротко выдохнула. — Ну, всё, я пошла!
— Давай! — мы обнялись.
Не успела я начать резать — бежит Халкон.
— Глянь! Полусладкое — пойдёт?
— Пойдё-ёт.
— Чё его — тоже в холодильник положить?
— А там что написано?
Он повернул бутылку задней этикеткой, почитал.
— При комнатной температуре.
— Ну вот. Открой да поставь.
Он бодро ободрал с горлышка упаковку и озадаченно спросил:
— А штопор есть?
— Штопор? — мы уставились друг на друга.
— Да блин! — сказал Халкон. — Ну, давай вилку…
— Вот ещё, вилки гнуть! Неси Вове, пусть он зайдёт к папе, у него или штопор есть, или, что вернее, шуруповёрт и пассатижи. Саморез вкрутите да выдернете пробку. И хлеба булку купи ещё, а то не хватит!
Убежал.
Сегодня, помимо прочего, день для меня был торжественный — последнюю главу проигрывать будем. Как и куда мы с Вовой будем потом тыкаться с этой книгой — я пока плохо себе представляю. Но то, что она получилась гораздо лучше первого варианта — это факт.
После танцев наша компания собралась у
