Без тебя - Марта Заозерная
Я напряглась.
Безопасна, но не в случае с ним.
— Давай чаю для начала попьем. Ты мне расскажешь, о результатах лечения. Это куда важнее, чем парни. Тем более, я стараюсь не говорить о нем вслух. Ведь даже у стен уши есть, — рассмеявшись, постаралась перевести тему.
Отчасти это правда была. Я боялась, что соседи увидят нас с Сережей, или она сама, тогда бы меня ждал грандиозный скандал. Взгляды на разгульную жизнь у мамы всегда были категоричные.
Выражение лица подруги выражало крайний протест.
— Ты впервые с мальчиком начала встречаться, а мы как две старые бабки лечение будем обсуждать? — она поморщилась. — Видишь же, вот она я. Значит, всё хорошо. Врачи говорят, что во мне жажда к жизни развита хорошо. Поэтому не переживай, вымотаю я максимум.
Мне хотелось в это верить, потому что другой такой подруги у меня не было, и вряд ли я бы её нашла когда-нибудь. Мы с Сафи как-то сразу сошлись и доверились друг другу.
— У тебя ведь тоже кто-то есть? — я вскинула брови, припомнив мужские голоса на заднем фоне, когда мы с ней разговаривали одним из вечеров.
Саф высунула кончик языка и, прикусив его, рассмеялась.
— Вот ты тоже! Не ушки, а локаторы! Мы с ним не встречаемся. Ухаживает вроде как, — она передернула плечами. — Интересный парень, но так.
Сафи в этот момент мама позвонила, хотела узнать, добралась ли она или нет.
Я, улучив свободное мгновение, открыла в телефоне второе пространство и зашла в наш с Сережей чат. Хотела посмотреть, написал ли он мне что-нибудь. Сообщений, как и всегда, было много. Ответив на последние, пошла делать нам чай. Телефон оставила на столе, всего в паре метров от себя, поэтому не заблокировала, включив на нем предварительно музыку.
Каким же кайфом мне свобода казалась! Всего-то пару дней без мамы, пока она с сестрой отдыхала, а уже дышалось свободнее.
Я так увлеклась своей эйфорией, что не заметила, как Сафи подошла.
О её присутствии на кухне я узнала, обернувшись. Она сидела на полу около стола, опустив голову на колени к груди прижатые.
Боже! Как же я испугала! Думала, сердце свое выплюну. Оно будто бы в горле билось.
Только после я поняла, что она увидела картинку на заставке нашего с Сережей тайного чата. На ней были мы вдвоем запечатлены.
Но такого глубокого анализа сразу я не смогла провести. Потрепав её по плечу и не получив ответа, я подняла её голову руками. Взгляд был расфокусирован. Тело обмякшее.
Ни за кого я так не боялась, как за неё в тот момент! Я бы себя не простила.
Пришлось лезть в её сумочку, искать кошелек, в нем у Сафи всегда блистеры с таблетками хранились, и записка что и как пить. Курсы часто менялись, и как она говорила: «могу забыть», поэтому расписывала коротко приемы каждого препарата. Так вышло, что тогда как раз время приема одного из них настало.
После Сафи так и сказала, что ей плохо стало из-за того, что она выпить забыла лекарство, а вовсе не потому что я начала встречаться с парнем из её мечты. Верила ли я в это? Да! Мне это было нужно. Не было ни малейшего желания терять кого-то из них. Они оба были мне дороги. Глядя на снимок, что всегда в её кошельке хранился, я уверила себя, что всего лишь память о прошлом, там ведь и брат ею любимый был, и всем им, судя по улыбкам, было весело. Именно то, к чему Сафи всегда стремилась.
Глава 44
Сергей
Самое отвратительное чувство — когда ты не можешь изменить неизбежное. Жизнь ставит тебя перед фактом, выбора не оставляя. Борешься, только ради того, чтобы от жгучего чувства вины избавиться.
Размышления на тему: «А если бы…» — они с тобой навсегда.
И с Сафи, и с Машей всё совершено не так, как мне бы того хотелось.
Боль грудь сдавливает.
Перед глазами стоит бледное заплаканное лицо Маши. Следующий кадр — такая же Надежда Васильевна, когда мы с ней в клинику приехали.
Водитель привез их с Иженой к нам. Мы с ней договорились, что так будет лучше. Если бы я поехал за ними за город, а после мы вместе вернулись, времени бы больше было потеряно.
Весь путь до больницы она украдкой слезы вытирала, чтобы внучку не пугать.
Когда мы приехали в клинику, в её глазах было столько надежды, что смотреть больно было. Вместе с тем в них понимание было. Навряд ли эту женщину можно чем-то успокоить.
Потрескивающий грохот каталок раздражал нервную систему. Только сладкое посапывание Ижены в море отчаянья спасительным казалось.
Время на несколько дней остановилось, хотя жизнь и продолжилась. Стало ли спустя две недели легче? Нет.
— После смерти брата она в себе замкнулась. Никому не было доступа в её мысли, даже мне, — Надежда Васильевна опускает глаза и смотрит на внучку. Ижена в этот момент облизывает свои крохотные пальчики ног. Ей так вкусно, что чмокающие звуки по комнате разносятся. — Обнимала, ластилась, слушалась, но почти не разговаривала со мной. С появлением Маши Сафия изменилась. Они были очень дружны. Я знаю, Сереж, что случилось с Сараевой. Это ужасно, но я несмотря ни на что ей буду благодарна всю жизнь, — едва заметно пожимает плечами. — Давно уже поняла — в этой жизни ничего однозначного нет. Когда умер сын, мне было так плохо… Никому и никогда подобного не пожелаю. Но знаешь, это прозвучит дико, он отмучился и это давало моей душе успокоение, пусть и малое.
За последние две недели мы много времени провели с Надеждой Васильевной вместе. В тот день, когда она позвонила и сказала, что Сафи госпитализировали, осознание не сразу пришло. Только когда увидел её, почти что безжизненную, в отделении реанимации, пришло осознание. Несколько секунд — результат колоссальный.
— А потом всё с Сафи повторилось. Долгое время лечение давало динамику, все врачи удивлялись, но в какой-то момент ей снова стало хуже. Она тогда уже за границей работала. Подавала большие надежды…, - её тяжелый вздох вызывается спазм в моем животе. Понимаю, ей необходимо выговориться. — На первую стадию лечения мы заняли крупную сумму у Натальи. Никто кроме неё нам
