Вместе (не) навсегда - Элина Витина
— Здравствуйте, Игорь Львович, — я невинно хлопаю ресницами. — У меня к вам дело.
— Думаешь, я не догадался? — по-доброму улыбается он. — С чего бы тебе еще уважить старика своим вниманием. Выкладывай, детка. Сделаю все, что в моих силах.
— Мне нужно, чтобы вы нашли моего друга, — робко начинаю и вижу как его брови удивленно ползут вверх. А чего он, интересно, ожидал? Что я пойду по стопам отца и попрошу ему помочь избавиться от трупа? — Никто не видел его уже несколько месяцев.
— Что насчет родителей? Они заявили в полицию? Несколько месяцев это серьезный срок, тут уже явно дело не в том, что парень загулял, — деловито заявляет мужчина.
— Родители…, — я тушуюсь не зная как правильно подобрать слова. — Думаю, они знают где он, скорее всего они сами отправили его куда-то, чтобы избежать кое-каких проблем. Вероятно, в штаты. Но мне очень… очень нужно с ним поговорить. Пожалуйста. Помогите мне его найти.
Торопов записывает данные Грушевского, звонит кому-то, а затем щелкнув пару раз мышью, встает из-за стола и предлагает:
— Пойдем пока пообедаем пока ребята работают. Ты совсем что-то исхудала, детка. Надеюсь, ты не решила опять объявить голодовку?
В его голосе читается веселье, но глаза серьезны и мы с ним оба понимаем о чем он говорит. После той роковой ссоры родителей, я еще долго не могла прийти в себя и хоть в пять лет у меня и в мыслях не было объявлять голодовку назло всем, с аппетитом были большие проблемы. Отец тогда таскал меня по лучшим врачам, которые, кажется, устроили негласное соревнование насчет того чье лекарство на вкус окажется самым противным. Победил лысый профессор в огромных очках, который прописал мне какую-то настойку полыни. Аппетит она мне не прибавила, но исключительно чтобы спастись от этой гадости, я начала запихивать в себя еду. Сначала через силу, потом сама не заметила как стала снова нормально есть. В общем, по всему выходит, что тот профессор знал что делает.
Вместо того чтобы отправиться в ближайшую кафешку, Лев Игоревич везет меня в шикарный ресторан и только после того как мы делаем заказ, приступает к тому, из-за чего, собственно и затеял этот обед.
— Детка, позволишь старику поделиться житейской мудростью? — усмехается он. Но я не могу не отметить, что глаза его по-прежнему выглядят серьезно.
— Конечно, — киваю я. Мы оба понимаем, что у меня нет выбора. Если я сейчас откажусь выслушать его наставления, он, наверняка, откажется искать Яна. Поэтому я цепляю на лицо маску искренности и добавляю: — Мудрого человека всегда полезно послушать.
— Мы все совершаем ошибки, Алиса. Кто-то больше, кто-то меньше. Но это нормально, мы ведь живые люди, а не роботы, верно? Идеальных людей нет.
Я киваю на автомате, а сама мысленно возвращаюсь к событиям почти пятнадцатилетней давности. Интересно, это так он оправдывал себя тогда? Подумаешь, друг совершил ошибку и убил мать своего ребенка. Он ведь живой человек, а не робот… Мне даже приходится даже потрясти головой, чтобы отогнать от себя воспоминания и я с трудом, но все-так фокусируюсь на его словах.
— Худшее, что ты можешь сделать, это застрять в своей ошибке. Продолжать винить себя, корить, что могла поступить иначе, сделать другой выбор… Иногда нам кажется, что самое главное — это чтобы нас простили, но на самом деле, важно для начала самим простить себя. Понимаешь?
Я, кажется, даже моргать перестала. Слежу за его губами и чувствую как слова оседают в моей голове словно пыль. Простить себя? Я не могу. Я не заслуживаю это… Но откуда, черт возьми, он это знает? Откуда он знает, что за последние месяцы я прочла уйму книг по психологии, которые тоже в унисон твердили, что пожирать себя изнутри за ошибки чревато большими проблемами не только с моральным, но и физическим здоровьем?
— Я помогу тебе его найти, раз уж обещал. Но подумай еще раз, детка. Может, пришло время отпустить?
— Отпустить? Грушевского? — до меня вдруг доходит, что все это время Лев Игоревич говорил не о моей ситуации с Маратом. Судя по всему, отец успел обмолвиться другу о том, что Ян мой парень и теперь он связал эти два события и сделал какие-то одному ему понятные выводы.
— Все немного сложнее, чем вы думаете, — вздыхаю я, понимая, что только что выдала самую популярную фразу среди подростков. Почему-то в этом возрасте всегда кажется, что твои проблемы самые сложные и никто тебя не понимает. Что ж, моему отцу повезло, я была идеальным подростком: ноль дискотек, пьяных дебошей и веселья в целом. Зато сейчас его идеальная дочка наверстывает упущенное… влюбилась в плохого парня, напилась, возможно изменила ему и пытается найти единственного человека, который может рассказать ей что же случилось тем вечером. Если захочет, конечно…
Телефон Торопова оживает трелью входящего звонка и выслушав собеседника, он командует:
— Ладно, пришли на почту то что есть и работай дальше.
Он нажимает на отбой и уже мне говорит:
— Из страны он не выезжал. В марте летал в Португалию, но благополучно вернулся на родину. Мои ребята продолжат искать, не переживай. Найдем мы твоего Грушевского.
Я открываю рот, чтобы попросить перестать называть Яна “моим”, но Лев Игоревич протягивает мне свой телефон с открытым сообщением в почте.
— Вот, как видишь, вернулся он двадцатого марта и больше страну не покидал.
Я выхватываю телефон из его рук и чувствую как перед глазами все расплывается теряя фокус. Сейчас я вижу лишь его имя и дату рождения.
Не только друзья были фальшивыми на его празднике, сам день рождения был ненастоящим тоже. Потому что в данный момент я смотрю на паспортные данные Грушевского и несмотря на то, что на фото я вижу именно его лицо, дата рождения отличается примерно на полгода от того дня, когда он пригласил меня на вечеринку.
Глава 58
У Торопова уходит два дня на то, чтобы найти Яна. Когда он, наконец, звонит мне, чтобы сообщить, что раздобыл адрес, я срываюсь с пар и еду в МиКрейт. Однако, вместо того чтобы просто передать данные, Лев Игоревич
