Мастер Гравитации 5 - Дмитрий Ангор
— Отец, только не говори, что мы снова поедем воевать, — вмешался с кислой миной другой сын, сидевший рядом. — Я больше не могу…
— Да ладно тебе, Степка, — граф задорно улыбнулся. — Может и воевать не придется, все обойдется. Просто съездим, посмотрим, как обстановка. Добрыня все-таки друг твоего брата и нам тоже здорово помогает с нашими делами. А своих не бросают! Разве не слышал про это?
— Только хватит разговоров! Умоляю вас! — Григорий сцепил руки. — Поехали быстрее: у меня какое-то хреновое предчувствие.
— Когда до моих лет дорастешь, станешь спокойнее относиться ко всему, — вздохнул отец и поднялся с места. Он объявил своим родичам, что, кажется, намечается еще одно дело.
Такой новости мало кто обрадовался, и их можно было понять. Но все знали, что интересы Добрынина совпадают с их интересами, а значит надо помочь. Во всяком случае, как сказал глава Рода, так они и делали. В этой семье отец Григория действительно был для всех авторитетом, даже для него самого.
Все расселись по машинам и, пока ехали к месту, успели перекусить и вздремнуть, чтобы хоть как-то восстановить силы после сражений. Всех в первой машине разбудил голос водителя:
— Господа, приехали!
Распутины медленно раскрывали слипшиеся веки, но Григорий, будучи на нервах, не спал. Он молча смотрел в окно. Казалось, он впал в ступор и не реагировал ни на что.
Но его отец, проснувшись, посмотрел в окно, потом на водителя, а затем снова в окно.
— Ты чего нас так рано разбудил? — спросил он у водителя. — Я же просил привезти нас к тюрьме для аристократов.
— Но, мой господин, это и есть тюрьма, точнее, то место, где она должна быть. Я хорошо знаю город, и вам это известно. Да вы даже если не верите, посмотрите на карту в телефоне, — затараторил в свою защиту водила.
Граф Распутин немного поморщился, поглядел по сторонам и понял, что место действительно то: та же улица и те же здания напротив. Вот только вместо тюрьмы — руины, как после бомбежки.
Присвистнув, Распутин-старший выругался вслух, а потом обратился к сыну:
— Гришка, ты что-нибудь понимаешь? Или это у меня в глазах мерещится?
Гришка сидел неподвижно, уставившись широко раскрытыми глазами на руины. Он практически не моргал, полностью погруженный в свои мысли. Отец попытался привлечь его внимание, помахав рукой перед лицом, но Гришка никак не отреагировал.
— Охренеть! — граф, ударил себя руками по коленям, не в силах больше выносить это напряжение. — Такими темпами скоро придется каждый день с утра делать ставки, жив или мертв сегодня Добрынин. Попробуй-ка догадаться…
* * *
Временем ранее
Виконт Фёдор Тарасович с самого юного возраста отличался колоссальной силой и всеми считался многообещающим магом. Его родня гордилась тем, что он стал могущественным некромантом, но судьба внесла свои коррективы.
Фёдор за свою жизнь загубил немало душ — и далеко не все эти смерти были хоть как-то оправданы войной. Он жил по собственным правилам, не слушал никого и поступал, как хотел. За жестокость и непредсказуемость его считали безумцем: никому он не давал второго шанса.
Много лет стража пыталась его поймать, но Тарасович был слишком хитёр. Отряд за отрядом погибали, пытаясь арестовать его, и виконта это только развлекало. В конце концов его всё же схватили и упрятали за решётку. Фёдор любил повторять, что никакая тюрьма его не удержит, и грозился жестоко отомстить предателям.
Он свято верил в принцип: «Если ты силён — делай что хочешь, а не то, что навязывают другие». Пятнадцать лет в заточении не сломили его. Всё это время он вынашивал план побега и думал о мести. Даже глубокой ночью вынимал из стены маленький камень и царапал на нём какие-то заметки.
И вот как раз в одну из таких ночей его тёмные мысли прервали жуткие крики и сотрясение земли. Стены начали трескаться. Дверь камеры исказилась и вылетела с такой силой, что Фёдору пришлось пригнуться. По коридорам завыла сирена, а сбоку текла алая струйка крови.
Фёдор попытался вспомнить последние события. Совсем недавно сюда привезли какого-то здоровяка-аристократа. Заглянув за угол, он увидел его камеру — картина была настолько страшной, что даже Тарасовича передёрнуло.
Собраться с мыслями времени не было: потолок и стены ужасно грохотали, обваливаясь вокруг. Тюрьма была огромной, и выбраться из неё живым теперь казалось почти невозможным. Но Фёдор, полный решимости, понял, что промедление смерти подобно — и бросился бежать.
Бежал он, задыхаясь от поднявшейся пыли и чувствуя, как бешено стучит сердце. Вокруг всё рушилось, и он почти не понимал, куда свернуть. Но даже в этом хаосе до него вдруг дошло: оказывается, его сила никуда не годится, если сравнивать с тем, кто устроил весь этот ад.
Глава 17
Я откашлялся и смахнул с лица толстый слой пыли. Наверное, теперь я смахивал на фрукт, покрытый белой плесенью. А если вывернуть карманы, оттуда высыплется столько песка, что из него можно сформировать целую пустыню.
Рассвет уже брезжил, однако тьма не спешила отступать. Внезапно завыли сирены, а темные закоулки осветились пёстрыми отблесками мигалок. С разных сторон на огромной скорости ко мне неслись бронированные машины. Шум их тормозов был таким, что казалось, ещё чуть-чуть — и они уйдут в дрифт. Когда машины остановились, из дверей моментально выскочили люди в темно-синей униформе — элитный спецназ. В их руках поблёскивали автоматы, а взгляды были такими, будто я только что разрушил не тюрьму, а их собственные дома.
Капитан заорал в рупор:
— Стоять на месте, иначе будете застрелены! Не двигаться!
Самое смешное, что я и так никуда не собирался бежать.
— Если что, я из тюрьмы не сбегал! — крикнул я. — По сути, стою ровно там же, где была моя камера.
— Это ты на суде свои сказки рассказывай! — процедил капитан. — Нацепить на него наручники!
Прикрываясь щитами и не отводя от меня дула оружия, ко мне осторожно двинулись спецназовцы в шлемах. Их можно понять: без осторожности хорошим спецназовцем не стать, а то и вовсе можно стать мёртвым. Они считали, что всё произошедшее — дело моих рук, и предполагали, что я могу устроить с ними то же самое.
В этот раз наручники мне всё же надели: у этих ребят были экземпляры покрупнее. У них даже нашлись крошечные «браслеты» для различных мифических существ и редких рас, например, для лилипутов. Ведь нарушить закон может кто угодно, даже самое милое и беззащитное с виду создание.
В
