Моя простая курортная жизнь 6 - Мэри Блум
По крайней мере, три веселые девицы за соседним столиком, чьи горячие взгляды так и кричали, что они бы точно не отказались побыть на твоем месте. И, кстати, все три были твоего возраста, а втроем еще и в три раза старше — что вообще их ни капельку не смущало.
— Ага, завидовали! — саркастично фыркнула прямо в бокал моя упрямая глупышка. — Слышала я, как они всем залом мне завидовали! Да если б моя мама этот позор увидела, она б меня на месте убила! А если б там был папа, он бы убил и тебя, и меня! А потом бы весь бар посадил как свидетелей!..
Ага, а если б там еще сидели мои бабушка с дедушкой, тебя бы, видимо, уже уволили и сразу посадили за растление. Твой же папа, видимо, и посадил бы. Что дальше? Куда еще занесет тебя фантазия?..
— Поздняки метаться, подруга! — прыснула Окси. — Да если б твой папа знал про все, чем ты в этом городе занималась, он бы тебя уже давным-давно прибил!
— Хочу забыть свой позор… — пробормотала одна драмаквин и присосалась уже не к бокалу, а к целой бутылке. — Совратительница малолетних, блин…
— Да я вообще-то без претензий, — заверил я, утаскивая кусочек салями у них со стола.
— Да ты-то понятно, без претензий! — буркнула Полина и снова присосалась к стеклянному горлышку.
А ты, получается, с претензиями. Во всяком случае вино она сейчас сосала с не меньшей самоотдачей, чем сосала вчера меня. А ведь алкоголь убивает мозговые клетки — а у нее их, увы, и так не особо много.
— По-моему, тебе уже хватит, — я выхватил у нее бутылку.
— Ромк! — аж подскочила она на стуле. — Ты не можешь запрещать мне пить!
— Почему? Я твой начальник, а это твое рабочее место, а алкоголизм на рабочем месте я не приветствую.
Глаза этой горе-совратительницы сурово сузились.
— Ты меня еще стыдить будешь? Да если бы не руки твои бесстыжие, мне бы вот это все, — махнула она на накрытую поляну, — сейчас бы не было надо! Дай сюда бутылку!
И потянулась ко мне, напрыгивая как маленькая пьяная обезьянка в попытке выхватить свой вожделенный банан. И вот опять ее огромная грудь пружинит о мою — точь-в-точь как вчера, а ее дыхание греет воздух где-то совсем близко к моему дыханию. Бесстыжий, значит… Ну оценим силу твоих принципов.
— Отдам, — сказал я, отодвигая от нее бутылку еще дальше, — если скажешь, что в том поцелуе не было ничего постыдного.
— Да ты мне должен отдать это вино, — возмутились в ответ, — чтобы я забыла тот поцелуй раз и навсегда!
— Хорошо, — кивнул я, — забирай, — и покрутил перед ней этим волшебным зельем от постыдных воспоминаний.
Наивная красотка, потянувшись за бухлом, оказалась еще ближе ко мне. Ее грудь уже не просто пружинила — она вовсю терлась о мою, и, судя по заалевшим щечкам и заблестевшим глазкам, ее хозяйка от этого кайфовала. Вот ведь маленькая лгунья! Я ведь знал, что тебе вчера понравилось! Что, будешь отрицать это и сегодня?.. Решив ей напомнить, как нам было хорошо, я ухватил ее за талию и, рывком потянув на себя, прильнул к ее губам. Пусть это будет поцелуем правды.
— Ромк… — выдохнула Полина, однако без сопротивления уступила дорогу моему языку.
А затем — как и вчера — начала сосать меня в ответ.
Я целовал Полину! Я опять целовал Полину, обнимая ее все жарче, пока она прижималась ко мне все крепче. А я знал, что во второй раз все будет гораздо проще! Мой стояк все красноречивее показывал, какие восторги она у меня вызывает. Считывая их, ее тело отзывчиво терлось о мой пах. В принципе, это было уже прелюдией — пока еще в вертикальном положении, но в таком состоянии оно бы легко поменялось на горизонтальное — будь рядом хоть одна подходящая поверхность.
И почему эти посиделки проходили на кухне, а не на диване в гостиной, например? Что-то подсказывало, что, как в сказке про Белоснежку, стоит мне оторвать губы, и вся магия разом закончится — и Полину снова накроет амнезией, и она снова начнет твердить, что у нас никогда ничего не было, несмотря на то, что моя пятерня сейчас активно сминала ее зад. Поэтому надо ценить каждую секунду и по максимуму ей пользоваться. Это было бы гораздо легче, если бы не дурацкое бухло в моей руке. Не разрывая поцелуя — чтобы у красотки не включились ее упоротые мозги с их упоротой логикой, — я на ощупь поставил бутылку на стол, собираясь уже прижать мою управляющую напором обеих рук.
Бам-с!.. Долбаное бухло упало на пол — не разбилось, но весьма шумно, звеня, бренча и расплескиваясь, покатилось по паркету. Полина вздрогнула, оторвала губы, распахнула глаза, увидела засосанного ею меня, увидела растекающуюся по полу лужу и уже привычно отпрыгнула.
— Ромк, ты что творишь!
Ну е-мое! Опять возврат на исходную. Моя красотка постарше напоминала запутанную настольную игру, где один неудачный бросок кубика может откинуть на много клеточек назад.
— Ни фига, — с придыханием протянули рядом, — у вас тут страсти…
Мы синхронно повернули головы к нашей гостье, о которой совсем забыли. Оксана сидела на прежнем месте и обалдевши таращилась на нас.
— Ну вот, я же говорил, — немного отдышавшись, подытожил я, — ничего постыдного. Никто не смеется. Или это смешно было? — спросил я у нашей одинокой зрительницы.
Окси посмотрела на меня как-то по-новому — гораздо пристальнее и ярче, чем до этого — чуть захмелевшие глаза вдруг заискрили. С таким взглядом — тяжеловато поблескивающим — девчонка обычно протягивает свои мокрые трусики — раньше, чем сам успел их с нее снять. Не сказал бы, что такой взгляд для меня в новинку — но каждый раз он очень льстит.
— Это не было смешно… — ее тон больше не был игривым или кокетливым, он стал тягучим и томным, казалось, она и сама вот-вот растечется в лужицу прямо на нашей кухне.
— Это было ужасно! — выдохнула моя лгунья и схватилась за новую бутылку.
Ну да, а теперь еще и скажи, что тебе не понравилось.
— Ужасно, — перевела на нее глаза
