Инверсия - Адерин Бран

Он был настолько уверен, настолько спокоен, что Света невольно сосредоточилась на его голосе и подхватила его настроение. Она почувствовала, как руки и ноги её расслабляются, как её лёгкие наполняются воздухом, как вода удерживает её. Глядя на своего Кристофа, она потихоньку начала успокаиваться. Он поплыл вперед, то и дело оборачиваясь на неё.

— Кристоф! — позвала его Света уже гораздо спокойнее.

— Что, mon amour? — ответил он бодро и даже чуть весело.

— Спасибо, что пришел за мной, — прошептала она в ответ.

— Конечно, я пришел за тобой! — возмутился Кристоф. — Девочка моя, как же я мог тебя оставить? Я же пообещал тебе дом в Провансе и твёрдо вознамерился быть дояром. Правда, насчёт Прованса теперь стоит подумать. Клан Дюпона может и не захотеть меня в своих владениях. Тем не менее, ты являешься неотъемлемой частью этой пейзанской пасторали!

Свете вдруг стало горько и тоскливо.

— Ты что, серьёзно насчёт дома в Провансе и всего прочего?

Кристоф прекратил размеренно грести руками, резко развернулся и рванулся к Свете. Лицо его было злым и хмурым.

— Я не понял вопроса! Ты опять собралась сбежать⁈ — рыкнул он ей в лицо.

Он был настолько зол, что Света даже испугалась.

— Я… я… — начала она не в силах подобрать слова.

Кристоф рявкнул ещё более зло:

— Я что, похож на мальчишку, который просто так разбрасывается словами, чтобы затащить девчонку в постель?

— Но я ведь совсем не девчонка, Кристоф, — пролепетала Света.

— Ты опять за свое⁈

Света фыркнула, но всё-таки договорила:

— Мне тридцать пять, я…

— Ну и что? — резко перебил её Кристоф.

— Ну, я не знаю… — вдруг честно выдала Света.

Она настолько привыкла считать, что в тридцать пять женщине осталось только завести котов и влачить своё жалкое существование в ожидании пенсии, что ей в голову не могло прийти, что кто-то может считать иначе.

Эту мысль очень прочно вбили ей в голову, и поверить в то, что Кристофу искренне наплевать на их разницу в возрасте, было трудно. Но она смотрела в его глаза и видела в них абсолютную искренность.

— Тебе и правда всё равно? — брякнула она.

— Да. И всегда было, — коротко ответил Кристоф.

Он смотрел в её лицо, не отводя взгляда, честно и открыто. И Света подплыла к нему, прижалась на мгновение, чмокнула в щёку и шепнула на ухо:

— Спасибо.

Кристоф уставился на неё недоуменно, но ничего не сказал, и Света решила, что она должна сказать и последнее.

— Кристоф, я… — она замялась, не зная, как начать.

Она знала, о чём он мечтал, он сказал ей об этом. Этот мужчина так яростно сражался за неё, так самоотверженно бросился ей на выручку, а она…

— Что, Клер? Давай же, скажи уже мне наконец! Развеем все эти глупые предрассудки и сомнения! Мне надоело! Мне надоело, что между нами остаются недомолвки! Говори!

— Ты мечтал о семье…

— Если быть точным, я мечтала семье с тобой, — с нажимом проговорил Кристоф.

— Есть одно обстоятельство… — горло Светы сдавило.

— Какое обстоятельство? — вконец разъярился Кристоф. — Ты же не успела выскочить замуж после развода⁈

— Нет! Конечно, нет! — поспешно вскрикнула Света. — Я…

— Ну⁈ Клер, что⁈

— Я не могу иметь детей…

Вот слова и сказаны… Света отвела глаза. Она ожидала, что сейчас Кристоф разразится проклятиями, отвернётся от неё, но Кристоф продолжал на неё смотреть, не изменившись в лице.

— Это — всё? — сказал Кристоф, когда понял, что Света не собирается продолжать.

— Ну да… — вдруг замялась Света. Она ожидала совсем другой реакции. — Я и поэтому ещё…

— Что «поэтому»?

— Тогда, десять лет назад, уже были подозрения, что у меня будут с этим проблемы. А ты был так молод, я не хотела, чтобы ты из-за меня лишился возможности…

Света стушевалась окончательно. Кристоф смотрел на неё в полном изумлении.

— Ты на самом деле не боролась за нас, потому что не можешь иметь детей?

— Ну не только, но да. Это важно.

Лицо Кристофа стало по-настоящему жутким. От снова остановился и подплыл к Свете почти вплотную.

— Клер, я попрошу тебя только один раз, и мне очень важно, чтобы ты сейчас меня услышала. Один раз и навсегда, понимаешь? — тихо спросил Кристоф.

Свете стало не по себе. Черный в лунном свете, окружённый бликующей водой, Кристоф выглядел инфернально.

— Никогда! Никогда не решай ничего за меня! Поняла? Если у тебя есть проблема, ты приходишь ко мне и говоришь: «Кристоф, расклад такой», — и я говорю тебе, что я об этом думаю. Ты не придумываешь за меня? Поняла?

Света глупо хлопало на него глазами и не могла сообразить, чего он от неё хочет.

— Десять лет назад ты за меня решила, что я был бы готов отказаться от тебя ради эфемерной перспективы иметь детей от кого-то другого. Ты глубоко ошиблась в своих выводах. Поэтому я прошу тебя впредь никогда не думать за меня, — повторил он ещё раз.

— Я… — снова заблеяла Света, но Кристоф продолжил.

— Я готов пойти на очень многое, чтобы быть с тобой. Отсутствие родных кровных детей входит в число тех вещей, на которые я готов пойти. Без жертв, без моральных терзаний. Для меня важно быть с тобой. Любой. Всегда.

Света не верила своим ушам.

— Ты… Тебе это не важно?

— Почему не важно? Это важно! Как минимум, потому что это важно для тебя. Это — ещё одна проблема, которую мы с тобой должны решить. Завтра, когда всё закончится, мы с тобой проснемся в одной постели, сварим кофе и обсудим эту маленькую деталь за завтраком. Ты не убежишь от меня. Да?

Последнее слово Кристоф прорычал так, что оно звучало скорее, как угроза, нежели как вопрос.

— Да, — ответила Света, совершенно сбитая с толку.

— А теперь, поплыли в сторону Марселя. Держаться на воде гораздо труднее, чем плыть, — недовольно буркнул Кристоф, развернулся и снова поплыл на свет.

А Света последовал за ним. В её душе начало разрастаться невероятное чувство — облегчение вперемешку с радостью и ещё чем-то, чему она не знала