Нет в лесу страшнее зверя - Маша Ловыгина
— Ау!!! Эй!!! — донеслось откуда-то из-за деревьев.
— Ну вот, кажется, все собираются потихоньку, — пробормотала Мара. — Если ты думала нас напугать, то считай, у тебя получилось. У меня тоже крыша почти поехала, так что я тебя понимаю… Поль, ну ты это… — она подергала Полину за руку. — Заканчивай с истерикой, ладно?
Полина отняла руки от мокрых щек и повернулась на крик.
— Я правду говорю!
Крик повторился. Полина сморгнула слезы и обернулась:
— Кто это?
— Алла, кто ж еще? Дал же бог голосище… — Мара прижалась к плечу Сайганова, покусывая губы.
— Алла?! — Полина моментально сорвалась с места и понеслась на голос. — Алла!
Заметив женщину среди деревьев, она за несколько секунд сократила расстояние между ними и, обхватив ее за плечи, обняла со всей силы, едва не повалив на землю.
— Алла… Алла… — повторяла Полина, не выпуская актрису. — Я думала, что вы сгорели в доме! Боже… Где вы были? Как спаслись?
Алла тихо выругалась и, крепко ухватив Полину за руки, чуть отставила от себя.
— Может, ты мне сама ответишь, что это было?! Когда ты ушла, Левке приспичило. Ну как тут спать, сама понимаешь… Поползли мы по-стариковски на улицу. А этот пень и камеру с собой поволок. Давай, говорит, я тебя поснимаю в ночи… Придурок, одно слово! Пока он в кустах шуршал, я увидела, что в доме огонь занялся. Меня чуть удар не хватил! А потом шорох какой-то… Смотрю, тень мимо дома… А я призраков боюсь до чертиков! Ну я в те же кусты, к Левке и кинулась.
— Вы же видели меня?
Алла утвердительно покачала головой.
— Видели потом. Только… Знаешь, Полина, странная ты. Вот я и подумала грешным делом, что…
— Что это я подожгла дом?! — ошарашенно переспросила Поля.
— Вот и Лева сказал, что я дура… — выдавила из себя женщина. — Ты так кричала, убивалась. Но… вся эта чертовщина вокруг, сама понимаешь… И сердце у Левки больное. Мы в тех кустах до утра просидели, — извиняющимся голосом добавила она. — А потом на камере увидели, что дрезины-то нет! Генка на крыше снимал, вот дорога-то и попала в кадр. Я вокруг этого места уже часа три хожу, думала, остальных найти. А вы, оказывается, вместе…
Мара и Сайганов подошли ближе, и теперь все переглядывались, словно видели друг друга в первый раз.
— А я полотенце ваше нашла, — зачем-то сказала Полина.
— Потеряла, наверное, и не заметила… А вы где все это время были, голуби? — почти ласково задала она вопрос Сайганову и Маре.
— А вот это не ваше дело, — припечатала блондинка.
— Ах, вон оно что… — завелась Алла.
— Так, — заявила Полина, чтобы загасить конфликт в самом начале. — Идемте в деревню! Лев Яковлевич заждался. Скоро Николай приедет, участковый. Велено его дожидаться там.
— Я бы не участкового сюда, а «Битву экстрасенсов» пригласила. Наш-то колдун явно не справляется, — поморщилась Алла. — Кто-нибудь мне объяснит, наконец, что здесь происходит?
— Я все вам расскажу, — пообещала Полина. — Во всех подробностях. Как в книге. — Вспомнив, что записи в ее блокноте испортились от воды, она перевела дух и, не меняя интонации, добавила: — Это произошло довольно давно, но я помню каждый момент. Мне очень жаль, что вам пришлось пережить не самые приятные минуты из-за меня. Да-да, из-за меня, потому что я была свидетелем преступления, а человек, совершивший его, был вам очень хорошо знаком…
Эпилог
— Поля, вставай! — донесся сквозь сон голос Валентины Павловны. — Скоро тебя девки придут собирать.
«Девки… придут…»
— Какие девки? — вскинулась Полина, едва не уронив на пол пышную подушку.
Председательша с блюдом, накрытым полотенцем, притормозила у входа в комнату и широко улыбнулась:
— Наши, деревенские! Увела ты у них жениха, так они задешево теперича тебя не отдадут!
— А без этого никак нельзя? — Полина спустила ноги с кровати и, взъерошив спутавшиеся волосы, посмотрела на деревянные ходики, висевшие на стене. — Шесть уже?
— Не, нельзя, — серьезно ответила Валентина Павловна. — Коля у нас человек уважаемый, к традициям приученный. Да ты не переживай, праздник будет на загляденье! Что, не выспалась?
— Так мы, кажется, в три легли, — потерла глаза Полина. — Всю ночь мне эти пироги да салаты снились… Ни крошки сегодня в рот не возьму!
— Вот и правильно! Твое дело какое? Сиди да печальное лицо всем показывай!
— Ой, ну скажете тоже, Валентина Павловна! Еще скажите, плакать надо будет! — рассмеялась Полина.
— А и поплачь! Хорошее дело! Иди умывайся да причесывайся. — Председательша бросила на нее быстрый взгляд. — Что, мать так и не ответила, приедет ли?
Полина вздохнула и покачала головой.
— Может Коля и поторопился, да только я его понимаю. И мать поймет. Такого парня, как он, нигде больше не найдешь! И ладный, и добрый, и власть, как ни крути…
— Вы меня, Валентина Павловна, не уговаривайте! Я и так на все согласная рядом с ним. Только ведь по традициям, как вы говорите, родители должны быть рядом…
Председательша закатила глаза и поджала губы.
— Мудреная она у тебя, видно. Ну так от той мудрости тепло-то никому не будет. А ты не переживай — все сложится! Не на дорогу с котомкой идешь — замуж! И муж у тебя на зависть всем будет. Поняла ли?
— Поняла, — кивнула Полина.
В ту же секунду тренькнул телефон — пришла смс от Вари: «Скоро буду. Жди!».
Полина с облегчением выдохнула — слава богу, она будет не одна в этот знаменательный и счастливый для нее день! Конечно, за прошедшую неделю она столько раз меняла свое решение оставаться или уехать, что только Варя смогла положить этому конец. Гаркнула на нее в трубку, словно портовый грузчик, с требованием «не валять дурака», то есть, не изводить Николая. Разумеется, подруга была первой, кому Полина рассказала о том, что с ней произошло. С матерью бы, наверное, инфаркт приключился, думала Полина. Однако, для Ираиды хватило и того короткого разговора, что случился между ними, когда страсти и допросы немного улеглись.
…- Я выхожу замуж, мамуль! — радостно крикнула Полина, когда услышала голос матери.
— Ты где? — сурово начала Ираида.
— В деревне, в Папино! Это в Заемье…
На другом конце провода раздался какой-то шум, а следом голос Олега Петровича:
— Полина? Что с тобой случилось?! Ты как себя чувствуешь? Помощь нужна?
— Я хорошо себя чувствую! Очень хорошо! Замуж выхожу! А где мама?
— Мама
