Ветер перемен - Ксения Чудаева
— Мы с другом провожали нашего адепта до академии, после чего остановились отдохнуть. Я увидел приближающегося студента, решил дружелюбно расспросить, какой выдалась его прогулка в город. Заметно было, что он не столичный, вот и решил узнать, всё ли у него хорошо. И ни за что получил по лицу. Он напал на меня без всякого повода! — с праведным возмущением в голосе проговорил скаут.
Я рванулся возразить, не выдерживая потока столь наглой лжи, но тут на моё плечо опустилась рука профессора, буквально придавливая меня к стулу. Оглянувшись, я напоролся на его тяжёлый взгляд, который заставил застрять в глотке готовые вырваться наружу слова.
— Ожидайте своей очереди, — проговорил он сдержано и вернул беспристрастное выражение лица.
Я сжал зубы, но последовал совету, заставляя себя сидеть на месте. После истца слово передали представителю академии. Мне уже объяснили, что у ответчика вообще не будет слова, за меня будет отвечать Рияви. После чего трое судей удалятся для вынесения приговора.
— По словам моего подопечного, скауты рода Аморан воспользовались своими обширными связями в торговом квартале, заблокировали доступ студента в часть заведений города, чем осложнили ему жизнь. Что вы ожидаете от юнца, только прибывшего в столицу? Он был зол и сейчас искренне раскаивается в своём несдержанном поведении. Суду стоит быть снисходительным и обратить внимание на все обстоятельства произошедшего. Мы надеемся на милосердие суда и примем любое вынесенное императорским судом решение, — Рияви склонил голову.
— Суд выслушал стороны конфликта и удаляется для вынесения решения.
Трое судей встали, а вслед за ними и весь зал. Они ушли за дверь, что была расположена за их спинами. Я же оглядел зал, ощущая на себе злорадные взгляды скаутов. За ними сидели две противоположности: сухой мужчина с лицом, похожим на морду охотничьей собаки, и второй, живо напоминающий мне свинью. И если первый смотрел на меня с безразличной задумчивостью, то свин таращился с настоящей ненавистью. В целом небольшой зал был заполнен людьми, которых я не знал и вообще не понимал, что они тут делают.
Что Амораны хотят со мной сделать? Решили проучить — это понятно, но чего именно добиваются? Насколько многое они могут сделать с моей жизнью? Эти вопросы оставались без ответа и точили меня изнутри, изводя волнами страха.
Служащий суда вдруг подошёл к профессору, чтобы быстро ему проговорил. Рияви побледнел, бросая на меня взгляд, полный сожаления, но кивнул служащему, тот удалился.
— В чём дело? — нервно спросил я.
— Академия снимает с вас свою защиту, — с горечью выговорил профессор, буквально раздавливая меня своими словами. — Вы напали первым, что является серьёзным проступком, кидающим тень на репутацию академии.
— Я… я могу… — заметался, пытаясь найти выход. — Я могу пойти на государственную службу! У меня есть рудники, они редкие и…
— И нет никого, кто после вашего отстранения стал бы работать на них во благо империи? — в глазах Рияви светилась грусть.
Кларенс, Даст тебя пожри! Ты и тут умудряешься ставить мне палки в колёса! Конечно, если со мной что-то случится, то он быстро приберёт рудники себе и станет сотрудничать с любым, кому будет обязан моим свержением!
Я заскрипел зубами в бессильной ярости. Как же я их всех ненавидел в этот момент! Великие рода, Дастовы династии! Кларенс и его приспешники! Этот Дастов суд, который вынудил академию снять с меня защиту. Свин, что буравил меня глазами, вдруг злорадно улыбнулся, сыграл бровями. Чтоб ему в пустошах ночью затеряться!
Тут судьи вышли из своей комнаты, нас вновь заставили подняться.
— Мы готовы вынести приговор, — прогудел центральный судья. Мои нервы натянулись, словно струны. — Вина подсудимого барона Архарта Креона Самвеля абсолютно доказана, его поведению нет оправдания, он не имел права срываться и переходить границы дозволенного законом. Его решение напасть совершенно необоснованно и по этой статье подсудимый понесёт наказание. Роду Аморан нельзя было ограничивать передвижение подсудимого в рамках столицы, пользуясь своим влиянием. Но их вина не доказана, все опрошенные владельцы заведений, куда студент не смог получить право прохода, сообщили, что никаких договоренностей с родом не было.
— Это какой-то фарс… — прошелестел дух в моей голове, вторя моим собственным мыслям. — Тебя загоняют в угол.
Именно так я себя и ощущал. Словно стою на виселице, на горле затянута петля, а табурет подо мной уже начал шататься.
— Во избежание подобных инцидентов и из-за отказа академии от прав на подсудимого, ему, как одарённому магу, необходимо вступить в любой из династических родов, дабы его силы служили на благо империи.
— Да как это вообще связано… — пробормотал я еле слышно, вновь ощущая на плече хватку Рияви.
Его челюсти были сжаты так, что выделились желваки.
— Вы должны вступить в сильный род, — прошептал он.
Раздал звук отодвигаемого стула, я оглянулся на поднимающегося свина. Тот, вальяжно сложив руки на животе, громко проговорил:
— Несмотря на поведение юного барона, род Аморан согласен взять его под своё покровительство, наше предложение остаётся в силе.
— Подсудимый, вы готовы воспользоваться предложением и вступить в род Аморан?
Меня затрясло, я метался взглядом между судьёй и свином, не понимая, как найти выход из положения. Мне даже время на раздумья не оставили, просто ставя перед фактом, что я обязан оказаться в каком-то из родов. Либо Аморан, либо кто-то из тех, кого они не смогут раздавить.
Рияви покачал головой, проговорил по-отечески с сожалением:
— Кажется, у вас не осталось выбора, юноша, — он явно не был согласен с приговором, но никак не мог на него повлиять.
— Есть ли у кого-то ещё желание взять молодого барона под крыло, дабы пресечь дальнейшие споры о его судьбе? Его таланты не должны уйти в пустую, а послужить империи, — вновь заговорил центральный судья. — Академия отказалась от притязаний на его навыки, то есть император не имеет ничего против, если данный студент вступит под тень какого-либо из богов.
Меня разрывало изнутри от злости на каждое его слово. Я будто перестал быть человеком, а стал куском мяса, который продают на рынке!
Тут откуда-то с задних рядов раздались звуки шевеления, и в проход вышел… Фраус. Почтительно кивнув суду, он
