В одном чёрном-чёрном сборнике… - Герман Михайлович Шендеров
– Хер ли ты приехала? – спрятал старлей смущение за грубостью.
– А мы па-а-апочку повидать хотели, – олигофренически-ласковым тоном пропела Алина, буравя Мальцева жгучим взглядом рыбьих серых глаз. Посадив сына на топчан, на котором следак в первый раз трахнул Вику, жена холодно бросила:
– Посидишь в кои-то веки пару часов с ребёнком, не развалишься! У меня запись к врачу, забыл? – понизив тон и, неодобрительно покосившись на Вику, добавила: – Есть подозрение на кисту.
– Подозрение – не обвинение, – безразлично скаламбурил старлей.
– В общем, Кирюш, я уехала, веди себя хорошо и слушайся папу. Я скоро буду, – мальчик в ответ покивал, увлеченно разъединяя детальки конструктора.
Когда Алина вышла, Игорь вернулся к документам. Краем глаза он продолжал следить за одетым в грязно-голубой комбинезон сыном, который потихоньку начинал вертеть своей непропорционально крупной белобрысой головой в поисках развлечения. Вика, кажется, быстро поняла, что общаться с отпрыском Мальцев не желал, и обратилась к Кирюше, сделав свой голос таким же ласково-дебильным:
– Маленький, а хочешь со мной порисовать? Ты умеешь?
Кирилл радостно бросил конструктор на топчан – из того выпала пара деталек – и направился к столу. Подняв глаза, Игорь скривился – эти неуклюжие движения, эти уродливо-пародийные черты лица, эта кретинская улыбка.
– Мы лучше пойдём погуляем. Кирюха, пошли!
– Уг’а-а-а! Гулять с папой! – Кирилл почти сразу же забыл о рисовании и схватил конструктор с дивана. Натянув шапку на уши, встал у двери.
– Так, «Лего» оставь здесь! – строго наказал Мальцев, даже не глядя в сторону сына.
Выходя из кабинета, следователь не мог взять в толк, откуда в нём это омерзительное чувство, неправильное по самой своей сути – стыд за сына перед любовницей. Кирилл, не подозревающий о тяжёлых мыслях отца, весело перебирал короткими ногами и тянул ему свою маленькую ладошку – хотел идти с папой за руку.
* * *
Тощие вороны раздражённо каркали друг на друга, вытягивая какие-то ошмётки из перевернутой урны. Во дворике не было никого, кроме Мальцевых, поэтому Кирюше приходилось развлекать себя самому, ползая по горкам и лесенкам.
– Пап, покачай меня! – раздался крик Кирилла.
– Я занят, учись сам! – отвечал Игорь, переворачивая очередную страницу в личном деле Головина. Биография «маньяка» поражала, притом в негативном смысле. И он, и его сестра попали в детский дом после гибели родителей в автокатастрофе. Следующим значимым событием в личном деле была попытка побега, предпринятая шестилетним Головиным, после которой тот вернулся сам, со следами травм и ожогов, в состоянии сильнейшего психоза. После обследования брат и сестра были разлучены в результате распределения – Мария осталась в приюте, Анатолий же попал в интернат для детей с отклонениями в развитии. Уже тогда оформилась некая тенденция в его психологических паттернах – в приюте он принялся собирать вокруг себя детей помладше, всяких инвалидов и отщепенцев, из тех, на кого всем насрать. Он утверждал, что нужно любить друг друга и держаться вместе, иначе…
– Пап, тут Лего-Человечек! – заголосил Кирюша, отвлекая Мальцева-старшего от чтения.
– Молодец, – ответил он, не поднимая глаз от папки.
– Настоящий, большой, папа! Я к нему подойду? Можно?
Игорь неопределённо дёрнул головой, погружённый в материалы дела. Холодный мартовский ветер принёс неизвестно откуда сильный запах карамели.
* * *
– Командир, папироски не будет? – вновь чей-то голос вырвал Игоря из размышлений. Тот поднял глаза – перед ним стоял, опираясь на самодельный костыль из струбцины, горбатый бомж в кепке с эмблемой «Спартака». На плече болтался пакет с пустыми бутылками, из вспухшего глаза тянулась струйка гноя.
– Не курю, – соврал следователь и глянул на детскую площадку.
Холодная рука ужаса будто бы проникла через анальное отверстие, перемешала внутренности, вызвав приступ тошноты, а после – голодным пауком вцепилась в самое сердце. Кирюши, конечно же, нигде не было. Игорь постарался взять себя в руки, обратился:
– Эу, отец, ты пацана тут не видел?
Горбун поднял пропитое лицо на следователя, зажмурил единственный здоровый глаз, став похожим на китайца, и наконец выдал:
– Какого пацана? Вы, командир, здесь уж минут десять один стоите, – и добавил заискивающе. – И сигаретки у вас, я видел, имеются. Может, всё ж пожертвуете штучку-другую?
Но Игорь уже не слушал; рванулся в пространство между гаражами. Нет повода для паники. Наверняка дебилушка погнался за каким-нибудь голубем или драной кошкой. «Сидит сейчас у помойки, блох собирает», – мысленно успокаивал себя старлей, в глубине души понимая – произошло страшное.
Обежав двор и округу несколько раз, он наконец смирился с необходимостью звонка. С третьего раза – замерзшие пальцы отказывались слушаться – Мальцев нашёл нужный номер и нажал кнопку вызова:
– Аллё, Оксана Валерьевна? Пришлите мне пару человек, тут, на Новомосковской. У меня сын пропал.
* * *
Жену он сразу отправил домой, чтобы не мешала своими криками розыскным мероприятиям. Вика усадила в полицейскую машину воющую на одной ноте Алину, а та судорожно билась, будто в припадке. Игорь, истязая лёгкие очередной пачкой сигарет, почувствовал дежавю – он уже видел эту жуткую, нечеловеческую истерику. Уже слышал этот горестный рёв – не женщины, но волчицы, попавшей в капкан.
Конечно, глупый мальчишка мог просто куда-нибудь спрятаться или убежать и потеряться. Но самая страшная мысль не отпускала Мальцева, сверля мозг ржавой иглой – а что, если Головин и правда не имеет отношения к делу? Что, если и Кирилл Игоревич Мальцев, две тысячи первого года рождения, будет подшит в серию? Как он объяснит генпрокуратуре насильственные действия в отношении задержанного? Кто знает – удастся ли отделаться дисциплинарным взысканием, может, отставкой или придётся заехать на хату? Размышлять об этом не хотелось – надо найти сына, чем быстрее – тем лучше.
– По горячим следам, сам знаешь, шансов больше, – попыталась подбодрить старлея Вика, по-своему истолковав мрачное выражение лица. Тот не среагировал.
– Значит, так, – вещал седой опер, светя на карту района фонариком телефона. – Приходько и Самойлов – на вас Марьина Роща, Армен – займись Алексеевской и туда дальше – до Маленковской. Ромыч, ты…
– Я на Звёздный поеду, – хрипло ответил Мальцев. Вика хотела напроситься с ним, но следак отправил помощницу в отделение.
Быть в компании ему не хотелось. Искать кого-либо – тоже. Игорь бессистемно шатался по тёмным аллеям бульвара, распугивая кителем бомжей на скамейках. Фонари скупо освещали асфальтовую дорожку, покрытую грязными остатками снега, из-за которых так быстро пачкались и мокли дешёвые демисезонные ботинки. В них Мальцев отходил всю зиму – новогодняя премия ушла
