Артефакт острее бритвы - Павел Николаевич Корнев
Отец Шалый мотнул головой.
— А вот этого не нужно! Будете девицами из местных! — После он посмотрел на Беляну. — А вот ты… Видел я тебя в мужском платье — когда б не косички, точно бы с мальчишкой спутал. — Священник задумчиво хмыкнул и спросил у Баюна: — Найдётся для неё одежда по росту? Никого не удивит, что юнец-колдун с белым аспектом к шайке прибился: уж сколько таких на моей памяти по кривой дорожке пошло и не сосчитать! Так и иерархия наметится.
Больше всего сейчас мне хотелось вернуться в каморку и завалиться на койку, но будто что-то изнутри подтолкнуло.
— А давайте я с вами поеду? Вы — главарь. При вас две девахи из местных и парочка костоломов. А мы… — ткнул я пальцем в Беляну, — на подхвате. Тогда ватага достаточно разношёрстная получится. Никто ничего не заподозрит.
Священник недобро улыбнулся.
— На приз рот раззявил?
Всякий заправила с Заречной стороны именно так вопрос бы и поставил, ответил я без малейших колебаний:
— Нет, на Тегос посмотреть хочу.
Отец Шалый кивнул и обратился к Баюну.
— А два колдуна в шайке — не перебор?
Тот посмотрел на меня и покачал головой.
— У нормальных тайнознатцев разный цвет радужки — редкость несусветная, скорее в нём порченого заподозрят. Один глаз кровью налит, второй мертветь начал. Ещё и левая сторона лица в непонятных пятнах. Как есть — порченый.
Меня это заявление покоробило, а вот священник кивнул, и Баюн поручил старшей горничной подобрать для Беляны наряд из имеющегося в доме мужского платья, а при необходимости на скорую руку его подогнать. Ласка и Лиска встали у высоченного зеркала в позолоченной раме и принялись менять свою внешность. Волосы их почернели, кожа стала откровенно смуглой, слегка изменился разрез глаз, а ещё заметно увеличились носы и губы. Этим всё и ограничилось, но в большем и не было нужды.
— Очень хорошо! — похвалил их священник, а там и Беляна вернулась.
Рукава кургузого пиджачка оказались коротковаты, а штанины едва доходили до щиколоток, будто одёжка ей досталась не просто с чужого плеча, но ещё и детская. Волосы она убрала под нахлобученный на голову картуз. Мальчик и мальчик. Очень уж смазливый только — якобы случайные мазки сажи лишь отчасти добавили чертам лица резкости, но и только.
— Едем! — объявил отец Шалый и двинулся к входной двери, следом потопали поднявшиеся из кресел монахи.
Беляна придержала меня за руку.
— Спасибо, что не бросил!
Вроде шепнула едва слышно, но слух у девчонок из школы Призрачных волков оказался острее некуда.
— Как мило! — промурлыкала Лиска. — Они прекрасная пара!
— Правильно мы его соблазнять не стали, — кивнула Ласка. — А ведь могли бы замечательно вчетвером покувыркаться!
Беляна прищурилась.
— Вчетвером? Не втроём?
Я потянул пигалицу на выход, но та упёрлась.
— Иди! Мы сейчас…
Чертыхнувшись про себя, я вышел под сыпавшуюся с неба морось и лишь после этого сообразил, что забыл дома шляпу. Но возвращаться не стал и забрался под расправленный парусиновый верх экипажа. Отец Шалый уже сидел на лавке, я плюхнулся напротив.
— Хорошо проявил себя в больнице, — заявил вдруг священник. — Молодец!
Я совершенно искренне скривился.
— Да прям — хорошо! Не подоспей подмога, в окно бы сигать пришлось!
— А чего ты хотел? Там мастера своего дела поработали, от красного аспекта они марионеток почти полностью закрыли.
Но нет, уверения собеседника лишь подлили масла в огонь. Мне хоть красный аспект, хоть серо-буро-малиновый — один чёрт всё в нехватку энергии упирается.
Надо доводить до ума оправу и формировать ядро!
Надо — да, только как?
В экипаж со смехом и визгом заскочили Ласка и Лиска, они уселись рядом со священником, ещё и прижались к нему с обеих сторон. Расположившаяся обок от меня Беляна в противовес им была мрачнее тучи.
— Угомонитесь, барышни! — потребовал отец Шалый, а когда мы тронулись с места и покатили от усадьбы, спросил: — Что ещё посоветуешь, Лучезар? Твой опыт походов по сомнительным заведениям будет богаче моего!
В словах почувствовалась насмешка, но я задумался над вопросом всерьёз.
— Вам бы шейные платки где-нибудь раздобыть, — сказал и поправил собственный, повязанный на манер жулья из Ямы. — Здесь они на глаза не попадались, а в Поднебесье, слышал, большой популярностью пользуются. И старшему по мелочи платить не с руки, за еду и выпивку рассчитывается тот, кто при нём на побегушках состоит. В идеале серебро южноморской чеканки подобрать.
Священник кивнул, достал кошелёк и выгреб из него монеты. Подвигал их пальцем по ладони, пересчитывая, и протянул мне.
— Держи! — После заявил: — Я — Шалый. Ты…
Мелькнула мысль назваться Серым, но сразу отбросил её, сказал:
— Худой.
— Да какой ты худой-то? — фыркнула Ласка.
— А мы… — начала Лиска, но я её перебил.
— А вы лучше помолчите! — зло выдал я и пояснил: — У местных особый говор, они слова тянут. Вы так сразу подражать им не научитесь, поэтому помалкивайте.
— Смейтесь, в разговоры не встревайте, — заявил Шалый и уставился на Беляну. — Ты теперь Милок.
Девчонка молча кивнула, и только.
Экипажи подъехали к одному из домов и остановились, монахи скрылись в арке и вскоре вынесли со двора увесистые свёртки. Из одного такого священник выудил пружинный нож, из другого — короткоствольный револьвер.
— Шейные платки поищите! — распорядился он, переломив оружие и начав вставлять в каморы барабана один патрон за другим. — Магические способности без особой нужды не выказывайте. Милок, тебя это тоже касается.
Беляна вновь кивнула.
Вернулись монахи, священник потолковал о чём-то с ними, затем указал нам на двух крепышей.
— С нами пойдут Шустрый и Смурной.
Мне подумалось, что так эти братья и прозываются на самом деле, ничего выдумывать и не пришлось даже. Вздохнул и сказал:
— От таких вот набегов толку не будет. Вам осведомители нужны.
Отец Шалый глянул в ответ недобро и даже прямо-таки зло.
— Мне в газету объявление о наборе стукачей дать?
— Там и газеты есть? — удивилась Ласка.
— Тегос — большой город, больше даже Южноморска. Едва ли не половина его жителей — выходцы из Поднебесья и потомки оных, там издают сразу несколько газет и бульварных листков, — пояснил священник, продолжая буравить
