Девятнадцать сорок восемь. Том IV - Сергей Викторович Вишневский
— Вот, смотри, — протянула ему пару тонких перчаток из полупрозрачного материала девушка.
— С виду… какая-то странная кожа, — повертел в руках их парень.
— Это плацента. Оболочка в которой находился ребенок внутри матери, пока не родился, — кивнула Маргарита.
Фирс чуть было не выронил перчатки.
— Эм-м-м-м… Ты уверена, что…
— Ну, да. А как по другому? Это замечательный материал блокирует силу смерти и можно руками хоть в эссенцию лезть. Полный защитный костюм мне ни к чему. Я пока не работаю с такими объемами. Нет смысла. Мне хватает и обычных приемов.
— Вот как… слушай, а дети для этих перчаток… — осторожно попытался подобраться к волнующей теме Фирс.
— Нет конечно. Плацента это тот же «послед» после родов, — посмотрела она как на глупого малыша. — Это раньше некроманты брали его у беременных до родов. Кулешов, кстати, доказал, что это не имеет никакого смысла. Что до родов, что после, плацента работает одинаково хорошо.
— Ну… ладно, — растерянно произнес парень и вернул перчатки. — Слушай, а как… как вообще работает некромантия?
— Как? Ну-у-у-у-у… — тут девушка растерялась. — С ходу так и не скажешь. Во первых — что конкретно тебя интересует? Умертвия, высшая нежить, духи и спиритизм?
— Я как бы не знаток, но… вот эти штуки из крыс или там кроликов, что шевелятся. Как это работает?
— Простейшие зооморфные умертвия — это по сути обычное заклинание… — тут девушка задумалась. — Нет. Не так. Необычное. Для умертвия нужна привязка к материалу, которым и будет управлять заклинание. Поэтому, на мертвое тело и наносят специальные точки привязки.
— Руны?
— Нет, не вздумай называть некромантские графические элементы рунами. Приличный некромант за такое проклянет.
— Не буду, — кивнул Фирс, задумчиво поглядывая на свои руки.
— Ну, вот. Считай мы создаем заклинание, которое привязывается к мертвой плоти. Надежнее всего наносить «якоря» на кость, но это жутко не удобно. Поэтому наносят на плоть или кожу. Ну, и умертвие становится послушной куклой.
— А почему оно агрессивное?
— Умертвие агрессивное только тогда, когда у него нет контроля. При стандартном поднятии нежити, в заклинании всегда есть блок самоподдержки. То есть умертвие пытается восстановить затрачиваемую силу смерти. А это сделать проще всего, если убить что-то живое и поглотить пропитанную силой смерти плоть.
— Получается…
— Да, бездушная, безмозглая тварь пытается продлить свое существование. Ничего более, — пожала плечами Маргарита.
— А как же вампиры… или там личи?
— О-о-о-о, это вообще принципиально разный подход к неромантии. Вампиры, кстати, искусственно созданные существа. И по сути — это самовоспроизводящаяся высшая нежить с набором важных черт. Причем как отрицательных, так и положительных. Кстати, если бы некроархимагу Штольцу удалось выровнять их изъяны, кто знает? Может быть мы все сейчас были бы вампирами и мир был бы другим.
— В смысле?
— Они сильнее нас, они быстрее нас, они могут выживать там, где нам и не снилось. Поэтому… Если бы не дневной свет и пара других нюансов, они бы точно захватили планету.
— Как-то… я про них только слышал и пару фильмов смотрел, — произнес Фирс.
— Ну, это очевидно. Если они где-то и остались, то тщательно скрываются, — кивнула девушка. — С личами же… тут разговор на несколько часов, не меньше.
— М-м-мда, — хмыкнул Фирс. — И как тебе? Ну, не противна эта специализация?
— Нет.
— А почему ее выбрала?
Тут Маргарита замолчала и с десяток метров прошла с задумчивым выражением лица.
— Устала, наверное.
— От чего? — нахмурился Фирс.
— От людей. Когда твой род значимая фигура в империи, ко всем его членам особенное отношение. Тебе всегда улыбаются, льстят, лгут и жалуются. Поначалу тебе кажется, что так и должно быть. Что ты особенная и мир крутится вокруг тебя, но затем… постепенно вся эта ложь и фальшь начинает просачиваться сквозь их маски.
— Подслушала? — хмыкнул Фирс, взглянув на девушку.
— Типа того, — кивнула она. — Хотела попросить отца за подругу, а он дал мне посмотреть одну запись и парочку фонограмм.
— И у тебя стало на одну подругу меньше, — вздохнул парень. — Как у вас аристократов все сложно.
— Были времена, когда я завидовала простолюдинам, — кивнула девушка.
— А сейчас?
— А сейчас я трезво оцениваю, что дает мне мой род, моя семья и мой статус. Поэтому и выбрала некромантию. Ко мне просто перестали лезть и воспринимают как чудачку, — слегка улыбнулась Маргарита.
— Слушай, а… почему ты вообще сюда пошла? Ну, в университет.
— Потому, что могла. У меня был выбор. Есть старший брат и две старшие сестры. Я четвертый ребенок. В моем рождении не было политического смысла. И я росла… наверное стоит назвать это счастьем. Родители мне ничего не запрещали. Даже мое желание поступить сюда поддержали и наняли специальных учителей, чтобы подготовить к поступлению. И вот я тут…
— И выбрала специализацию, чтобы тебя не донимали, — кивнул Фирс.
— А ты? Ты ведь не столичный парень. Такой бы никогда не пошел уборщиком сюда.
— Да, я из провинции. Всю жизнь мечтал поступить, — кивнул Фирс. — Три возвышения прошел. Для нашей семьи цена просто заоблачная. Мне пришлось создать бизнес на кофе в своем городе, чтобы собрать денег. А когда был последний набор, я продал свое кафе, оставил бизнес и пошел на третье, последнее возвышение.
— И судя по тому, что ты уборщик, ты не прошел.
— Так и есть, — поджав губы произнес Фирс. — У меня остался год. Если следующей весной не будет набора, то я… так и останусь простолюдином, одаренным уборщиком.
— Грустишь?
