Выбор, который делают за нас - Галина Добровольская
- Ага, до вечера, - сбросила абонента.
Мужчины наивнейшие из созданий. Они считают себя сильными и продуманными. И никогда не берут в расчёт обиженных разозленных женщин. И в этом заключается их ошибка. Ведь нет ничего страшнее мстящей, а если еще и брошенной женщины, то мужчинам нужно опасаться в двойне.
А я дочь своей матери. Я не позволю топтать близкого мне человека в грязь. Пусть даже это делает другой близкий человек. В этой ситуации видно виноватых без выяснения обстоятельств. И, наверное, ещё не скоро прощу себе, то, что всегда считала, что отцу не повезло с женой.
Так потянулись долгие дни ожидания. Мы с Никой по очереди дежурили у маминой постели, помимо того, что и втроём сидели и общались на женские темы. Отца мы не подпускали к ней ни на шаг, и не общались с ним, хоть и знали, что он вернулся жить домой. Нас с Никой там не было, и это помогало нам избегать нежелательных встреч.
Я решила перевести оставшиеся вещи к Саше. Учитывая, что мама запретила переносить свадьбу, несмотря ни на что. Заверив меня, что она еще будет на ней танцевать. Я скоро стану женой Александра, значит, всё равно придётся перебираться к нему.
Дома царило запустение и тишина. Лишь молчаливые охранники сновали, в зад вперёд проверяя территорию. Но заброшенность людьми этого, когда-то уютного дома, была только видимой. Несмотря на то, что отсутствовал привычный запах сдобы, который всегда царил в этом доме, из кухни грациозной походкой выплыла папина любовница, всколыхнув во мне жажду убийства. А в мозгу пульсировала только одна мысль: «Как он посмел?»
- Здравствуй, эээ… Вероника? – видимо мой воинственный вид заставил женщину заблуждаться.
- Какого черта ты здесь делаешь? – прошипела я.
Блондинка брезгливо поморщилась, что-то непонятное проблеснула в её взгляде, а потом она видимо решила попытаться найти общий язык со мной. А так как думала, что я – это Вероника, для неё это было проблематично. Нет такого человека, который бы смог договориться с моей сестрой, по край ней мере, я его не знаю.
- Вероника… - начала, было, блондинка, но я её перебила.
- Аня!
В глазах папиной подстилки мелькнуло облегчение.
- Анечка, понимаешь, Кирюша решил пожить здесь, с вами. Беспокоиться о вашей безопасности. Хотя я не понимаю к чему? Дом просто жужжит как улей от количества охраны.
- Мне плевать на то, что решил отец. Он имеет право здесь находиться, всё же дом принадлежит ему. Я конкретно спросила тебя. Что ты тут забыла?
Блондинка выпрямила спину, задрав выше подбородок. Ни дать ни взять породистая лошадь. И с надменностью проговорила:
- Я надеялась, что мы подружимся, хотя бы с тобой?
- Надежда умирает последней, - злобно усмехнулась я.
Больше тратить на неё своё время я была не намерена. Твёрдым шагом отправилась в кабинет отца. Не постучав, толкнула дверь ногой, из-за чего та с громким стуком ударилась об стену, что-то упало, а я не зашла, я влетела в кабинет. Мне было плевать, что в этот момент отец давал указание кому-то из охраны. Я не собиралась задерживаться в этом доме ни на минуту дольше, чем займёт мой разговор с отцом.
- Как ты посмел притащить свою шлюху в этот дом? Неужели после всего, что ты сделал, тебе мало? Хотя, кажется, я начала догадываться, - злобно посмотрела я на отца, не обращая внимания на оторопевшего охранника. – Ты решил не разводиться, а овдоветь? Ведь это же так удобно, и не копейки на бывшую супругу, которую довёл до сердечного приступа тратить не нужно. – Заметив, что он собирается, возразить, в протесте подняла руку, решив закончить пока мой запал не иссяк. – Я думаю, ты знаешь, что с мамой все в порядке, и она идёт на поправку. Так вот, ноги ни будет нашей в этом доме! Я не позволю находиться маме в том помещение, где ты трахаешь свою бл@дь ни секунды. Так же как и сама здесь не останусь. Ты умер для нас!
Я резко развернулась и, не обращая внимания на попытки отца меня остановить, выскочила из дома и прыгнув за руль своего мерса, ударила по газам. Жала на газ еще минут пять, только потом сделала несколько глубоких вдохов, остановилась на обочине. Меня всю трясло от злости и негодования. Отлично понимала, что в таком состоянии вести машину глупо с моей стороны. Ведь если со мной что-либо случиться, маму может это добить. А если я дала самой себе обещание отгородить её от любых переживаний, то должна начать с себя. Заглушила мотор и, достав телефон, набрала хорошо заученный номер.
- Слушаю, жалуйся, - послышался усталый голос.
- Вот не нужно со мной подобным тоном, а то я думаю, что только и делаю, что достою тебя своими жалобами. Ты где вообще?
- На треке. В следующем месяце соревнования. Я должен победить и посвятить свою победу тебя, - усмехнулся в трубку друг.
- Если ты вытворишь подобное, то пресса задастся вопросом, почему на мне женится твой брат, - улыбнулась уже я, хоть и натянуто.
Разговоры на отвлеченную тему, были именно тем, в чем я сейчас нуждалась.
- Подъезжай на трек, расскажешь, что тебя так разозлило.
- С чего ты взял, что меня что-то злит? – наигранно весело сказала я.
- Ань, мы знаем друг друга всю жизнь. Кого ты пытаешься обмануть?
И в правду. На что я рассчитывала, звоня Диме? Он то, точно знает все оттенки моего настроения. Интересно, почему я не влюбилась в него? Задаваясь этим вопросом, я повернула ключ в замке зажигание и отправилась к другу.
Белый Kawasaki, скорее всего самой последней модели, с облаченным, в белый гоночный комбинезон, и шлем Димой, носился по зигзагообразному треку. Было видно, что мужчина пытается выжать все соки из двухколесной техники. Неподалёку от меня, на въезде стояло еще несколько мужчин, и переговаривались между собой, вроде бы на французском языке. Создавалось впечатление, что они комментировали действия Димы, внимательно за ним следя.
Я же оставалась в стороне, желая быть не замеченной. Присев одно из сидячих мест на трибуне, спокойно ожидала друга. Всё действо продолжалось ещё минут тридцать. Потом Дима подъехал к французам, и они еще долго что-то обсуждали. Я
