Надзиратель планеты Земля - Екатерина Михайлова
— Есть успехи? — Найтвуд добрался до раскладушки и присел на край. Он постарался задать этот вопрос как можно более безразлично, хоть внутри все переворачивалось.
— А ты сомневался? — Найтвуд почувствовал, что Грэм улыбается. — Это было просто. Конечно, они приставили охрану, но охрана у этой Корпорации какая-то хилая. Я разобрался с ними в два счета, даже одежду не запачкал.
Найтвуд тихо перевел дыхание, но все же переспросил, скорее для того, чтобы прервать эту хвалебную тираду:
— Так ты достал?
Грэм кивнул, но потом понял, что Найтвуд не может его видеть.
— Грайпер у меня.
— Хорошо, — выдохнул Найтвуд. — Сколько сейчас времени?
— Десять сорок, — ответила Кейси откуда-то от двери.
— Осталось меньше шести часов. Времени в обрез.
— В обрез? На что? Что ты задумал? — в обычно спокойный голос Кейси закрался нервный диссонанс. Она что-то заподозрила.
— У нас нет другого выхода, — ответил Найтвуд как можно более уверенно. — Излучатель находится на космической станции вместе с другим научным оборудованием. Я пойду туда и отключу его на месте.
— Что?!
Найтвуд представил, как Кейси мотает головой, и ее рыжие волосы рассыпаются по плечам.
— Нет! Это слишком опасно! — выпалила девушка, но потом замолчала, взяв себя в руки. — Во всяком случае, ты не пойдешь один, — закончила она твердо.
— Я не позволю рисковать никому из вас, — ответил Найтвуд. — Нет смысла идти всем, но кто-то пойти должен. Одному мне будет проще войти и выйти незамеченным.
— Это какой-то бред. Тебя схватят! К тому же… к тому же ты не видишь!
Найтвуд успокоил сердцебиение и произнес ровным голосом:
— Посмотри на меня. Я не жилец. Это лучшее, что я могу сделать с остатками своей жизни. К тому же я кое-что задолжал этой планете. Что касается того, что я не вижу, — вы будете моими глазами. Вы будете со мной все время, будете вести меня. Пожалуйста, соглашайся. Ты знаешь, у нас нет другого выхода, — закончил Найтвуд почти умоляюще.
Кейси молчала.
— Он прав, — ответил за девушку Грэм. — Это наш лучший шанс. Мне тоже не хочется отправлять этого растяпу одного, но кто, кроме него, сможет разобраться, как отключить сверхсекретное инопланетное устройство?
— Я не могу исправить того, что натворил, — продолжил Найтвуд. — Не могу вернуть к жизни тех, кто погиб из-за меня. Но я могу попробовать не дать этому случиться снова. Я больше не хочу видеть, как из-за моих действий страдают люди.
Грэм крепко пожал Найтвуду руку и вышел, оставив их с Кейси наедине. Найтвуд по-прежнему сидел на раскладушке. Было тихо, затем он услышал аккуратные шаги по комнате. Шаги приблизились, скрипнула раскладушка. Найтвуд знал, что девушка сидит рядом, но не ощущал ее присутствия — ни запаха, ни тепла, исходящего от тела.
— Ты не обязан делать это, — сказала Кейси.
Ее голос звучал странно. Найтвуду до боли захотелось увидеть ее лицо. Злится ли она или расстроена? Подняла в негодовании идеально очерченную бровь или, может, прикусила губу? Какого оттенка ее синие глаза: как небо в сумерках или гладь лесного озера или океан перед начинающимся штормом?
— У меня нет выбора, — ответил он.
— Выбор есть всегда. У нас есть грайпер. Мы можем забрать как можно больше людей и просто уйти, — произнесла Кейси горячечно.
Найтвуд изумился:
— Не верю, что ты говоришь это!
— Все кончено, Найтвуд, — произнесла девушка отстраненно, но под слоем ледяного безразличия он снова различил этот странный оттенок… — Я не вижу для нас надежды. Не вижу причин так глупо заканчивать жизнь, когда… когда ты можешь…
— Что?
— Провести последние часы со мной. Наша история еще не закончилась. У нас есть пять с половиной часов. Мы еще можем быть счастливы, — закончила Кейси шепотом.
Найтвуд замер. Ему так захотелось обнять ее, успокоить. Убедить, что все будет хорошо. Спрятать ее, увезти в самые отдаленные миры, где никто не будет их искать, где они смогут все забыть.
— Прости, но я не могу, — ответил он. — Я должен исправить свои ошибки.
— Ты не можешь ничего исправить. Пойми, все кончено.
Голос Кейси потускнел, будто под лучами обжигающего солнца иссяк хрупкий горный родничок.
— Нет! — почти зло ответил Найтвуд. — Не кончено. Это никогда не закончится, до тех пор, пока я не искуплю свою вину!
— Перестань корить себя! Ты ни в чем не виноват! — то ли умоляла, то ли злилась Кейси.
— Это не так, — ответил Найтвуд обессиленно.
Он больше не мог спорить, не мог притворяться. Не мог лгать.
— Я не сказал тебе всей правды о том, что случилось на Октавии. Помнишь, что я рассказывал про взлом правительственной программы?
— Помню. Тебя обвинили в том, чего ты не делал, — растерянно проговорила Кейси.
— Нет, делал. — Говорить было трудно. В горле пересохло, будто туда насыпали песка, но Найтвуд продолжил: — В данных, которые я выкрал и опубликовал, содержались имена военных, связанных с этой программой. Через несколько дней после того, как я выложил информацию, несколько человек из списка были убиты. Вместе с семьями, с которыми находились. Их кровь — на моих руках. Их смерть стала результатом моих действий.
Тогда я решил, что больше никогда не буду заниматься этим — вообще к компьютерам близко не подойду. Но судьба распорядилась иначе, и посмотри, к чему это снова привело.
Найтвуд ожидал, что когда наконец раскроется перед кем-то, то ощутит облегчение. Но этого не случилось. Он чувствовал лишь пустоту. Произнесенные вслух, слова лишили произошедшее смысла, превратили в дешевый фарс.
И он понял, что только его чувства продлевали жизнь случившемуся восемь лет назад. Они питали давно истлевшую историю, словно мумифицирующий раствор, не дающий давно умершему телу разлагаться.
В комнате повисло молчание. Мужчина гадал о том, как Кейси смотрит на него теперь: презрительно, с ненавистью, разочарованно, с ужасом?
— То, кто мы есть, определяется нашими поступками, — медленно заговорила девушка. Голос был ровным, даже немного баюкающим. — Тем выбором, который мы совершаем в данный момент. Не важно, сколько ошибок ты совершил в прошлом. Важно только, как ты поступаешь сейчас. А сейчас ты все делаешь правильно. Ты хороший человек, Найтвуд. Я говорила тебе это с самого начала.
Мужчина почти улыбнулся, когда внезапно пришло облегчение. Это было глупо, он не нуждался в прощении или утешении, не после всех этих лет, проведенных один на один со своими ошибками
