Вася и покорители вселенной - Александр Панов (АТ)
— Ума не приложу, — наконец заявил он. — Все делал в точности так же, а результат… Понапридумывали. Раньше все просто было. Вкл и выкл. А теперь…
— Я истории заполнять пойду, — равнодушно заявила барышня. — Зовите, если что.
Она удалилась за ширму, видимо в служебное помещение, где стоял стол с бумагами. Доктор, тем временем, с таким видом, как будто собирается запускать ракету в космос, сел к компьютеру. Неуверенно положил два пальца на мышь. Ладонь при этом болталась в воздухе — явный признак неумелого пользователя. Стал юлозить по коврику. Потом, видимо выбрав нужное поле, кликнул и мучительно, двумя пальцами стал вбивать имя и фамилию Васи на клавиатуре. От каждого его удара устройство ввода ритмично подпрыгивало в воздух.
— Вам помочь? — не выдержал студент.
— Спасибо, Василий, — отозвался хмуривший брови перед монитором окулист. — Но это вряд ли. Уж извините, но в этом вы ничего не понимаете.
«Да уж, чтобы вбить имя и фамилию, нужно быть врачом с полувековым стажем» — подумал заскучавший пациент и прислушался к голосам в голове.
— «В общем так» — предупреждал Тео. — «Я все подготовил. Сразу предупреждаю: будет очень неприятно. Как будто у тебя глаза раздуваются изнутри. Твой хрусталик с роговицей я модернизировать не могу, а вот глазное яблоко попробую временно деформировать. Не ори, главное. Ничего с ним не сделается. Терпи»
Прозвучало не очень жизнеутверждающе, но ради того, что избавиться от стрекозиных очков можно было и потерпеть.
— Итак, товарищ! — произнес, наконец, минут через двадцать Илья Ильич, у которого, от напряжения на лбу выступили капельки пота. — Смотрите в отверстие. Ну и как ваше зрение ведет себя сейчас? — с некоторой издевкой поинтересовался окулист.
— Сейчас плохо, — честно признался Вася, ощущая, как сжимаются его глазные яблоки.
— Этого и следовало ожидать, — удовлетворенно заметил Илья Ильич, наблюдая за высветившимися цифрами на экране монитора. — Все, как и прежде, голубчик. Без изменений.
Он уже собирался подняться с кресла, когда Вася его остановил.
— Вот! Заметил он. Выправилось.
Доктор снисходительно улыбнулся.
— Молодой человек. Мне некогда играть с вами в эти глупые игры. В коридоре масса пациентов, которым на самом деле нужна помощь. А вы надевайте очки и не морочьте мне голову. Всего доброго.
— Проверьте, — тоном, не терпящим возражений, произнес Вася и скрестил руки на груди, дав понять, что покидать кабинет он не собирается.
— Был бы я помоложе, — пробурчал доктор. — Выгнал бы взашей. А лучше сторговал бы с вас ящик шампанского за эту нелепую выходку…
— Я принесу вам ящик шампанского, или кефира, или чего вы там пьете, если вы сейчас запустите ваш прибор еще раз и не увидите, что зрение выправилось.
— Бред! Глупый мальчишка.
Илья Ильич не без труда нащупал своей высушенной временем ладонью мышь и стал водить курсором по экрану, изредка щелкая кнопками. Наконец, запустил программу во второй раз, она выдала результат. Уставившись в монитор, окулист нахмурил брови. Затем снял такие же стрекозиные, как у Васи до недавнего времени, очки и протер их извлеченным из кармана замусоленным платком. Снова надел.
— Немыслимо! — выдал врач. — Опять программа глючит. Маша! Мария! Тут что-то с программой…
— Я не программист! — выдала медсестра из соседнего помещения.
— Еще раз. Проверим еще раз, — затараторил окулист.
— «Держись!» — предупредил Тео. И глаза Васи снова как будто сжали невидимые пальцы.
— Ну вот! — радостно заметил Илья Ильич через пять минут, когда на экране высветились новые данные.
— А теперь снова хорошо вижу! — заметил Вася, искренне наслаждаясь процессом.
На этот раз без препирательств доктор запустил программу в четвертый раз. Потом снова и снова. Каждый раз результат менялся на противоположный. Илья Ильич был злой и бледный. Вася невозмутимый, хотя про себя катался от смеха. Вообще-то смеяться над пожилыми не то, чтобы правильно, но из-за этого самого ретрограда Вася все свое детство проходил в ужасных окулярах с толстенной пластиковой оправой, за то получил от сверстников массу прозвищ, самым безобидным из которых было «четырехглазый». А еще массу тумаков всех видов.
— Ну так что? — заметил Вася после очередного скачка показателей. — С вас ящик шампанского?
— Пошел вон! — зарычал окончательно потерявший самообладание врач. — И чтоб ноги твоей.
— А маме что сказать? — поинтересовался Вася, которого нисколько не тронул враждебный тон обыкновенно не в меру интеллигентного доктора.
— Скажи, что я вышел на пенсию, — зашипел Илья Ильич тяжело дыша.
Вася пожал плечами и встал со стула.
— Всего доброго!
Голова от всех этих внутренних трансформаций гудела, но ощущение триумфа переполняло Васину душу. Ради этого сладкого чувства можно было и потерпеть.
— Что сказал Илья Ильич? — мама подскочила к Васе, едва тот вышел из кабинета.
— Сказал, что современные линзы не так уж и плохи, — соврал Вася. — Можно пользоваться.
— Странно! — засомневалась мама. — Мне по телефону он говорил обратное.
— Совсем плох стал наш Илья Ильич, — пожал плечами Вася. — Слышала бы ты, что он там нес. Ящик шампанского с меня требовал. Представляешь?
— Да ну? — не поверила мама. — А так и не скажешь…
Илья Ильич Загорский всегда относил себя к числу тех врачей, которых можно отправить на пенсию только в гробу. Но сейчас, впервые за свою долгую карьеру, ему захотелось оказаться дома в кресле качалке с котом на коленях.
«А может и вправду пора заканчивать?» — подумал он. А вслух произнес:
— Мария, принеси мне валокордину. Сердце пошаливает.
Стойко выслушав на протяжении всего пути домой мамины причитания относительно того, как быстро летит время, как сдал в последние годы Илья Ильич и как же не идет сыну его новый ежик, Вася заботливо выгрузил маму на их личной жилплощади и направился в университет.
Выслушав вполне ожидаемые «Ох ё!», «Ни хрена себе!» и «Да ну нафиг», Вася поприветствовал одногруппников рукопожатием, а одногруппниц вежливым кивком. Они собрались в фойе и что-то громко обсуждали, когда появился этот стриженный чуть не наголо возмутитель спокойствия. И только верный друг Иван, который, как обычно, находился в центре внимания, да шумная староста, не догадавшаяся удивиться новому Васиному облику хотя бы для вида, сохраняли спокойствие. Ангелина хоть и вздернула брови от удивления, от комментариев отказалась.
— Так вот! — вернулись они к беседе. — Сам слышал, как в деканате говорили, что Лили сегодня не будет, потому что у нее парня убили.
— Бедная, — замычал кто-то из девчонок.
После приличествующей в таких случаях паузы, студенты вернулись к шумному обсуждению эксцесса. Будь Вася погромче и понаглее, он наверняка сделал бы глупость, и во всеуслышание сообщил бы, что убитый не является парнем куратора и даже наоборот. После
