Девочка в реакторе (СИ) - Анастасия Котова

— Александр Александрович. Боровой.

— Простите, товарищ Боровой, нас попросили передать вам датчики. Вы сегодня пройдете внутрь блока и установите там измерительные приборы. Нам необходимо знать уровни радиации на протяжении всего рабочего дня.

— Я понимаю вас. Трудно работать, когда под боком… такое…

— Всего вам доброго, Александр Александрович.

— Благодарю.

С ним пошли еще двое ребят из его института.

— Ладно, товарищи специалисты, какими будут ваши предложения? — с важным видом вопрошал Щербина, обводя взглядом небольшое помещение.

Председатель часто собирал их и долго выспрашивал.

Александр уже привык сидеть в своем уголочке.

Сначала включался интерес, возникали вопросы, поднималась рука, а в ответ — ничего.

Ученый больше месяца играл роль пустого стула.

Можно быть бесконечно умным, но от этого легче не станет.

“И что я здесь делаю?”

А за окном жизнь продолжалась.

“В Москве наверняка прохладнее, чем здесь” — приходил к грустному заключению Александр и отворачивался к окну.

Легасов назначил его в группу по обследованию помещений четвертого блока.

“Мне кажется это бесполезным. Я могу ползать там сколько угодно, но мне важности не добавляет”

— Нам передали защитные костюмы, Александр Александрович.

— Очень хорошо! Значит, так быстро мы не “сгорим”.

В считанные минуты они переоделись и, прихватив принесенные офицерами датчики, отправились ко второй очереди.

Летнее знойное солнце уже стояло высоко в небе, освещая стройплощадку перед разрушенным энергоблоком. Неподалеку шумели экскаваторы и тракторы, гудели грузовые машины, слышались режущие слух милицейские сирены.

Полным ходом шла подготовка к строительству объекта “Укрытие”.

Над головой раздался плач новорожденного младенца.

— Коршуны. Здесь неподалеку заячья нора. Мы когда территорию обходили, случайно ее обнаружили. Жизнь продолжается, как не крути! Кругом такая красота…

— Деревья все в листве, вишня в цвету…

— И птички поют!

— Ага! Соловьиное щепетание!

Александр тяжело вздохнул:

— Пойдемте, ребята.

На входе посадили человека для измерения радиоактивных доз у работников станции.

— Как только выйдите, я вас тут же замерю. Мы тут ведем учет каждого, — он постучал указательным пальцем по раскрытой на столе тетради, — чтобы знать, кто какую дозу получил и когда кого отправлять домой.

— На лечение?

— А это уже как повезет.

— Пожарникам уж точно не повезло…

— Ну кто же знал!.. — дежурный развел руками.

Внутри было все так же темно.

— Мы подвели сюда запасные генераторы. — Щелкнули лампочки. — Иногда мы задерживаемся допоздна. Работать в темноте — нехорошо.

— Отлично.

— Мы вам выдадим простые фонарики на батарейках. Провести туда свет не представляется возможным.

— Хорошо.

Ученого слегка потрясывало.

“Я никогда не отличался особой храбростью. Наверное, не найдется ни одного человека, которому будет по силам признаться в собственной трусости”

— Ни пуха, ни пера!

— К черту.

Вдоль узкого коридора были проложены длинные проводы и кабели.

Тоненький луч света пронзил непроглядную темноту, разрезая ее на части.

Боровой, возложив на плечи датчики и приборы, начал отставать от группы.

Молодые ребята ушли далеко вперед.

Голоса раздались в самом конце коридора. Потом и вовсе смолкли.

“Надо поспешить…”

По лицу ручьями стекал пот.

Респиратор нельзя было снять — на полу лежала радиоактивная пыль, осевшая после взрыва.

“Я завидую тем, кто побывал здесь до меня. Они очень храбрые и смелые ребята… не то что я…”

Человеческий мозг — штука непредсказуемая и одновременно сложная: в самые тяжелые моменты он подкидывает нереалистичные мысли и фантазии.

Видеть в полной темноте, подобно шизофренику, размытые и одновременно мрачные человеческие силуэты — сначала неясные, подобно миражу, что маячит на горизонте. И уже воображение начинает добавлять более яркие детали. Например, чья-то рука, выплывающая из черноты подобно привидению в заброшенном средневековом замке.

Мрак придает им форму, оплетая в затейливые фигуры, и уже потом рождается голос.

И тоже из ниоткуда.

Александр ощутил себя именно таким шизофреником, услышав на грани восприятия чей-то издевательский смешок. Он покрутил головой, сбрасывая странное оцепенение, и продолжил путь по мрачному коридору.

“Странно, коридор не заканчивается!..”

Впереди должна показаться дверь, что вела в разрушенные взрывом помещения.

“Ну где же ты?!”

— Хи-хи…

“Это уже какой-то психоз, вашу маму!”

— Хи-хи-хи…

По коже пошли мурашки от легкого прикосновения.

— Тебе страшно?..

— Кто это…?!