Гвардия Хаоса - Ардо вин Акисс
Дженази посмотрел на племянницу и она поразилась тому, каким беспомощным он сейчас ей показался.
– Это не так, – произнес он с болью. – Нола была гораздо сильнее, чем я.
Человек устроен так, что готов любой ценой защитить то, что для него дороже всего, и когда он это теряет, его мир переворачивается, распадается на части. Вселенная дяди Юрики после смерти Нолы Орчи разлетелась на столь крохотные кусочки, что он не смог ее склеить даже спустя сотню лет.
«Мне жаль его,» – подумала девушка и тут же осознала, насколько абсурдна подобная мысль по отношению к такому сверхчеловеку, как он. И все же даже это было возможно.
– Я еду с вами, – сказала Валерия. – Мне тоже нужно извиниться за то, что не навещала ее так долго.
Дженази слабо кивнул в ответ.
***
Вне времени и пространства.
Движение узкого клинка было слишком стремительным для того, чтобы его можно было увидеть, но подсознание Ичиро отмечало каждый удар, его силу и направление. Тело пыталось подстроиться, отключиться от разума и сражаться самостоятельно, спасти себя от очередной смертельной раны – безуспешно. Противник – ментальный клон Дженази, с которым его племянник был заперт в собственном сознании – был куда лучше подготовлен к бою на сверхзвуковых скоростях.
Еще один невидимый удар – и голова Ичиро слетела с плеч. Небо и земля перед его глазами много-много раз поменялись друг с другом местами, и увидели тьму небытия раньше, чем она упала вниз. А потом еще одна вспышка света – он снова жив, цел и невредим, и у него опять нет времени, чтобы отразить атаку. И еще одна смерть.
Чувство времени было полностью потеряно, жизнь превратилась в калейдоскоп из боли, обагренного кровью снега и периодических вспышек тьмы, и в центре его находился противник, в глазах которого была одна лишь жажда убийства. Он не был тем Дженази, о котором так любила иной раз вспоминать мать Ичиро. Он не был тем Дженази, который сейчас взял под крыло его сестру. Всего лишь копия, но копия оригинала, который когда-то без колебаний приняли в Гвардию Хаоса.
«И как же мне одолеть этого монстра?» – мысль, лишенная любой значимой эмоциональной окраски, снова вспыхнула в голове, когда плотно сжатый кулак, уже нацеленный в голову двойника Дженази, был отрублен по самый локоть.
«Я безоружен, не успеваю применить мистические искусства и намного медленнее его».
«Ну, хотя бы умереть здесь не могу,» – равнодушно подумал он, лишаясь ног. И в этой ментальной тюрьме скорость его регенерации не шла ни в какое сравнение с мгновенным восстановлением тела сразу после мнимой смерти, когда на место возвращались не только руки и ноги, но и все затраченные на бой сил. Хотя нельзя даже сказать, что он тратит их.
Лишенный конечностей, Ичиро рухнул в снег. И наблюдая за приближающимся Дженази, снова подумал о том, что не может вспомнить, когда виртуальная копия Фламби сменилась этой бесконечной равниной. Арена, куда более удобная для мастера, достигшего предельных высот в управлении льдом... Вот только использовать его сын Ришари не мог. Чтобы заморозить противника, ему нужно было его коснуться, а для того, чтобы создать оружие, не хватало времени. Да и что с него толку? Как воин Дженази наголову превосходит его.
«Это будет продолжаться вечно. Он уже давно ушел, его тень использует мою собственную энергию. Все равно что ад, в который грешники попадают после смерти».
Ментальный двойник Дженази подошел к неподвижному Ичиро и пронзил его сердце.
– В голову. Бей в голову, – процедил Ичиро. Такая рана была для него несмертельной.
Двойник Дженази кровожадно ухмыльнулся и провернул лезвие.
– Сволочь...
Наконец последовал и смертельный удар. Миг небытия – и снова та же равнина.
– В Бездну все, – прорычал Ичиро и просто сел на снег, больше не собираясь сражаться. Он перестал считать, что сможет выбраться благодаря победе в бою, и решил искать выход из ловушки, нырнув в глубины своего подсознания. Главное, перестать обращать внимание на боль.
На лице двойника Дженази отразилось выражение глубокого отвращения. Ичиро было все равно, он уже перестал воспринимать эту поддельную реальность, которая воздействовала на его тело одним и тем же способом. Но когда мучитель отбросил меч в сторону, снова обратил на него внимание.
«Решил понизить уровень сложности?» – предположил Ичиро про себя и прикинул шансы в бою против Дженази безоружного. Они его устраивали.
Сын Ришари встал и начал превращать лежавший вокруг снег в длинные ледяные клинки.
Двойник Дженази направил на него правую руку с раскрытой ладонью.
Боль. Алое. Хлопок. Тьма.
Когда Ичиро опять воскрес, то сразу начал восстанавливать картину произошедшего в памяти. Но был убит раньше, чем факты выстроились в более-менее стройную линию. Тем же способом.
«Он взрывает меня изнутри, управляя жидкостями моего тела, – понял Ичиро спустя отрезок времени, измерять продолжительность которого не имело смысла. – Чудовище».
Игнорировать двойника Дженази стало невозможно, поэтому сын Ришари стал бороться на пределе всех своих возможностей. Выход из бесконечного круга боли был только один – научиться контролировать свое тело на таком уровне, когда уже никто не сможет вмешиваться в его работу с помощью мистических способностей. И Ичиро сражался, раз за разом вступая в противостояние с чужой волей, мешая ей творить все, что вздумается.
Это процесс был постепенным, много раз он терял только что захваченные позиции и разлетался ошметками, но в конце концов добился того, что двойнику Дженази приходилось разрушать его внутренние органы один за другим до тех пор, пока Ичиро не терял контроль от превосходящей все мыслимые границы боли.
А потом был достигнут предел, перешагнуть который сил уже не было. Он не знал, чего именно ему не хватало, и это значило только одно – поражение и уходящую в бесконечность череду смертей.
И тогда противник остановился. Ичиро получил несколько минут блаженного покоя.
«Неужели ему надоело?»
Внезапно ему стало очень холодно, а потом кожа утратила всякую чувствительность. Тело коченело: каменели мышцы, замерзла кровь и внутренние органы. Ослепли глаза, превратившиеся в лед. И только мозг продолжал свою работу.
«Он решил победить меня моим же оружием,» – понял Ичиро и попытался выйти из состояния ледяной скульптуры. Безуспешно. И теперь у него оставался только один выход – сдаться. Смириться с таким положением
