Свадьбы не будет, Светлый! - Анна Солейн
— Я ведь светлый! — оскорбился он.
— Вот именно! Итак?
Лайтвуд прищурился и шагнул ко мне еще немного ближе. Взгляд синих глаз скользнул по моему лицу и остановился на губах.
— Видите ли, Медея, — заговорил Лайтвуд, — магия светлых… отличается от магии темных. Мы питаемся… чувствами. Они делают нас сильнее. Особенно любовь. Темные в нее не верят, но для светлых — она одна из самых очевидных и важных вещей в мире. Она придает сил. Буквально. Темные для этого пользуются артефактами или приносят жертвы. Светлому достаточно любить. Семью, свой дом, соседей или жену.
— Лайтвуд…
— Светлые женятся по любви, Медея. И только так. Вот главная причина. Я люблю тебя и хочу сделать счастливой. Хочу, чтобы ты была моей женой. Я ответил на твой вопрос?
Выслушав его тираду, я отшатнулась.
Сумасшедший.
Мой жених — сумасшедший Верховный светлых. Все еще хуже, чем я думала. Какая еще любовь?
И что делать?
Раньше, чем я успела отреагировать или сбежать, Лайтвуд шагнул ближе, обхватил ладонью мою шею и поцеловал в губы.
***
День свадьбы приближался с неотвратимостью конца света.
Вишни уже начинали зацветать. Оставалось всего два дня до даты, назначенной Лайтвудом.
И я понятия не имела, как ее избежать.
— Отец. Я тебе последний раз говорю — я не хочу замуж за Райана Лайтвуда! — снова повторила я свою позицию утром следующего после помолвки дня.
— Дочь, — мирно откликнулся отец, не отрываясь от чтения гримуара, — а я тебе последний раз говорю, хотеть ты можешь всего, чего угодно, а замуж изволь выйти за Лайтвуда!
Да что он…
— Какой это будет день, — промурлыкала матушка, глядя в окно. — Мы не собирались на семейные торжества со дня похорон бабушки Инсании. Помнишь, какой чудесный был день? Как пылали пожары, как стенали люди?
— Как будто это было вчера, — откликнулся отец.
— Отец… — начала я.
— Медея, — захлопнул он гримуар. — Все уже решено, я много раз тебе говорил.
— Но я…
— Ты будешь такой красивой невестой, — улыбнулась матушка. — Печаль тебе к лицу. — Неожиданно она нахмурилась. — Кажется, почту несут. Пойду проверю.
Поправив декольте, она направилась к выходу из кабинета, и отец привычно уже вздохнул, проводив ее взглядом.
— Отец…
— Медея! — отреагировал он, снова утыкаясь в гримуар.
— Я… убегу из дома! Да я… я призову сюда таких демонов, которых не видел мир! Я залью этот город кровью, и ты пожалеешь о том, что я появилась на свет!
Выпалив это, я замолчала, тяжело дыша.
Отец не двигался, глядя на окно, а потом встрепенулся и кивнул.
— Хорошо, дочка, — проговорил он, переворачивая страницу гримуара. — Но сначала — замуж.
Невыносимо.
В своей комнате я повесила на потолочной балке веревку с петлей.
Сидя в кресле, я задумчиво на нее смотрела, когда дверь рывком распахнулась.
Белз.
Как обычно — никакого уважения к убивающим заклятьям, которые я цепляю на замок.
Открыв дверь, Белз замер.
— Ох, сестричка, только не говори, что ты настолько отчаялась.
Я снова окинула взглядом веревку и хмыкнула.
Белз пересек комнату, рухнул в кресло напротив моего и закинул ногу на ногу.
Белз сиял. Серьезно. Сиял. Он и раньше был красив, а сейчас буквально искрился весь, начиная от улыбки и выражения черных глаз и заканчивая кончиками начищенных туфель. Сиял, как утренняя звезда, не меньше.
— Сестричка, ты слишком себя любишь. Для этого, — он бросил выразительный взгляд на веревку с петлей.
Поняв наконец, про что он говорит, я тряхнула головой.
— Что? Разумеется! Да как тебе в голову такое пришло! Это не для меня.
— А для кого же?
— Мало ли, как все обернется, — туманно откликнулась я.
До свадьбы оставалось два дня.
Два!
“Светлые женятся по любви, Медея. И только так. Вот главная причина. Я люблю тебя и хочу сделать счастливой. Хочу, чтобы ты была моей женой”.
И тот поцелуй…
И теплые руки Лайтвуда, и губы, и…
Проклятый!
У меня сердце колотилось и… я очень долго не могла вспомнить, что должна вырываться, а потом еще долго убеждала себя в том, что нужно все-таки отстраниться. А уж довольная улыбка Лайтвуда, когда я его оттолкнула... вряд ли у меня вышло его обмануть.
Я отвернулась, чтобы Белз не увидел выражения моего лица.
Со мной происходило что-то… непонятное!
Странное!
И это нужно было прекратить.
— Медея Даркмор, — протянул Белз. — Ты покраснела…
— А вот и нет!
— А вот и да!
— Это из-за Лайтвуда!
— Нет!
— Да! — воскликнул Белз и откинулся на спинку кресла. — Нервничаешь перед свадьбой?
Никакой свадьбы не будет!
Иначе… да это же невозможно.
Мне снился Лайтвуд.
Я по нему скучала!
Это отвратительно.
Неправильно!
С этим нужно что-то делать.
Или я придумываю как сорвать свадьбу… или устраиваю в этой столице конец света. Других вариантов нет.
— Если ты, братик, не смог отвертеться от свадьбы со светлой, — проговорила я, — то это еще не значит, что у меня не получится.
Белз засмеялся.
— Узнаю сестричку Медею… Всех меришь по себе. Неужели ты в самом деле думала, что я хочу избежать свадьбы с Лили?
— А ты не хотел? Всерьез решил остепениться? — Я засмеялась. — С дочкой светлого, который, вот уж совпадение, оторвал бы тебе все лишние органы, если бы из глаз его доченьки хоть еще одна слезинка из-за тебя скатилась?
— Просто так совпало, — опустив взгляд, ответил Белз. Он вытащил из внутреннего кармана пиджака черный платок и, аккуратно погладив его ладонью, протянул мне. — Видишь ли, я в самом деле до судорог рад тому, что Лили сказала “да”.
Взяв платок, и я увидела вышивку в углу: витиеватую надпись “Лили Лайтвуд & Белиал Дармкор”.
— И ради этого платка ты заключил со мной сделку? Шутишь? Это… просто платок.
Белз пожал плечами.
— Она мне его вышила. Хотелось иметь на память.
— Ты шутишь, — покачала головой я.
— Я сгораю от страсти, — возразил Белз. — Лили одурманила мой разум и подчинила меня. Она меня пленила. Я теперь ее раб. Я был готов исчезнуть из столицы навсегда, лишь бы сделать что-то с той дырой в груди, которая у меня появилась после ее отказа. Я влюблен.
Вот же... врет! И с такими честными глазами!
— Темные не влюбляются, Белз. Это что-то для светлых.
Белз легкомысленно дернул плечом.
— Вопрос терминологии. Они влюбляются, мы утопаем в страсти. Они бьют защитными заклинаниями, мы — боевыми. Они могут разнести чей-то дом из благих побуждений, мы — из дурных. Но дом-то все равно снесен, какая разница? Вот и я как тот дом.
Белз мечтательно улыбнулся.
Я почувствовала, что у меня голова идет кругом.
Все эти размышления о
