Ненависть и ничего, кроме любви - Любовь Валерьевна Романова

— Чего? — нужного эффекта мои слова достигли. Он явно ошарашен. Между тем, я продолжаю:

— Мне было хорошо, тебе тоже, и почему бы не оставить все так, как есть?

— Это, прости, как? — уточняет Марк, прищуриваясь.

— У меня есть Димка, у тебя тоже, наверное, кто-то есть, пусть все так и остается. А мы можем иногда встречаться.

— Ты знаешь, как это называется?

— Свободные отношения, — с готовностью отвечаю я, — чтобы проводить время вместе не обязательно встречаться. Просто секс, просто снять напряжение.

— Ты ведь шутишь, да? — смеется он, будто надеется, что и я тоже засмеюсь и скажу что-то вроде «не парься, я не всерьез». -Шутишь же?

— Марк, не хочу тратить утро на выяснение нашего статуса. Есть более приятные занятия, — говорю ему хитро улыбаясь и перебираюсь на Марка, заваливая его на спину. Я применяю все свои свежеприобретенные способности, чтобы отвлечь его от других мыслей и мне удается — он поддается моим чарам, углубляет поцелуй, а его руки возвращаются на мое тело. Это именно то, что мне нужно. Успокоительное наслаждение, приправленное толикой мести.

Глава 22

— Не думал, что ты умеешь готовить, — говорит Марк, проглатывая очередной кусок блинчика с бананом.

— За кого ты меня принимаешь? — наигранно оскорбилась я, снимая последний со сковородки, которая совершенно не предназначена для такого рода изделий. Но в квартире молодого холостяка я и не надеялась отыскать блинницу, у него и продуктов-то не ахти, спасибо доставка продуктов работает оперативно.

Уже далеко не утро, скорее полный день, и наш первый прием пищи приходится скорее на обед, нежели на завтрак.

— За самую обаятельную девушку, которой безумно идет мужская рубашка, — отвечает Марк, а когда я подхожу ближе и ставлю перед ним тарелку с новой порцией блинчиков вдруг протягивает руку к моему оголенному бедру и ведет пальцами вверх по покрывающейся мурашками коже.

Я останавливаю его ладонь на границе моей способности принятия решений — чуть выше и я не смогу сказать «нет».

— Перестань, я не могу провести весь день здесь, — прошу я, усаживаясь напротив.

До чего же я голодна — давно не ощущала ничего подобного.

— Почему не можешь?

— Потому что меня еще захочет увидеть папа, — с которым мы общались пару часов назад и который уверен, что я все еще у Ирки и мы с ней планируем прогуляться, — и потому что у меня встреча с Димой.

Поедая свой блинчик краем глаза замечаю, как меняется выражение лица Марка.

— Вера, давай решим это раз и навсегда, — твердо заявляет он, отставляя в сторону и тарелку и кружку с кофе, — я не согласен делить тебя с кем-то, я не согласен на свободные отношения, и я не согласен на твои гулянки с Фирсовым.

— Но почему? Разве это не мечта любого мажорчика: спать с кем-нибудь без обязательств? — усмехаюсь я, а мое настроение стремительно поднимается при виде того, как с каждым моим словом закипает Марк.

— Это такого ты обо мне мнения? — деланно оскорбляется Марк, — как ты вообще себе такие отношения представляешь?

— Мы можем установить график и встречаться тройку раз в неделю, — пожимаю плечами.

— А что если я захочу увидеть тебя больше отведенного количества раз?

— Значит, — продолжаю я тем же тоном, — мы можем обсудить дополнительные встречи вне графика.

Черт, он выглядит так, будто взорвется в любую секунду.

— Нет! — заявляет Марк и для уверенности повторяет, — слышишь Вера? Нет!

— Значит, — констатирую я, — никаких встреч вообще.

— Ты слышишь себя? Слышишь, что ты предлагаешь?

— Свободные отношения, — повторяю то, что уже озвучивала парой часов ранее.

— Ты предлагаешь смириться с тем, что мне перепала возможность трахать тебя время от времени, в то время пока ты официально будешь в паре с Фирсовым и одновременно будешь спать и с ним! Я нормальный мужик, я не буду терпеть, что моя девушка спит с кем-то еще на стороне!

— Этого не требуется, — напоминаю я, — ведь я не твоя девушка.

— Черт, Вера!

— Марк, мы не пара и не будем парой. Но я вынуждена признать, что мне по неведомой шутке вселенной требуется… твое присутствие в моей жизни. Поэтому мои условия просты — мы периодически встречаемся, но не предъявляем друг другу претензий. Никаких ухаживаний и обнимашек на людях — не хочу, чтобы о нас сплетничали и разразился скандал.

— Так он непременно разразится! — не сдается Марк и мне в какой-то момент становится даже любопытно наблюдать за его потугами, — ты думала, как отреагирует Фирсов, когда узнает о наших встречах?

— Он не узнает, — легко отвечаю я, ведь наши встречи заинтересуют его не больше, чем причины миграции ламантинов.

— Ты не боишься, что я ему расскажу?

Ого, кто-то опустился до попыток шантажа?

— Значит, он узнает и, возможно, скандал действительно случится, — резюмирую я, — но наши с тобой отношения от этого не изменятся.

— Невозможно, — в отчаянии его ладонь звонко хлопает по столешнице.

— Либо так как я предлагаю, — тяну я, — либо никак.

Интересно, в какой из пяти стадий принятия неизбежного сейчас находится Марк? Отрицание, гнев, торг — мы уже прошли, стало быть — депрессия? Только состояние Марка сложно назвать депрессией. Он выскочил из-за стола и методично нарезает круги по гостиной, потирая пальцами переносицу. Я же не подаю виду насколько мне любопытно его поведение.

Возможно, я жестока, но разве он не заслужил помучиться немного? Это и на толику не идет в сравнение с тем, какие мучения испытывала я долгие годы. Даже изобретать ничего не пришлось, лишь правильно созданный образ, да выгодное использование нелепого совпадения по которому Радецкий когда-то принял нас с Димкой за пару. Жаль не могу выйти из образа и рассмеяться в голос.

— Марк, мне уже пора идти, у меня встреча, если ты не забыл, — это напоминание еще больше масла в огонь подливает.

Убираю всю посуду в посудомойку и ухожу в спальню, где осталось мое платье, даже не взглянув в сторону незадачливого одногруппника. На то, чтобы одеться у меня всего пара минут уходит, укладка тоже много времени не занимает, ведь в этом белом храме холостяка нет ни фена, ни уж тем более нужных расчесок. Но в зеркале на меня вроде бы приличный человек смотрит, поэтому не заморачиваюсь по этому поводу. Когда я возвращаюсь в гостиную, чтобы попрощаться с Марком — он стоит возле окна — снова панорамного, как и в спальне. Интересно, куда он там уставился?

— Марк, я ухожу, — зову я.

Он оборачивается, быстро пробегается по мне взглядом и на