Моя простая курортная жизнь 6 - Мэри Блум
— Представь себе, — довольно выдала моя милашка. — Не ожидал, да?..
А после легким озорным движением сбросила блузку с плеч, открыв всю прятавшуюся под ней красоту — чем мигом сорвала мой восторг. О да, сразу чувствовалось, что этот лифчик помогла выбрать Марианка — он был явно не для недотроги — скорее даже прозрачный, чем кружевной. Сквозь тонкую черную сеточку, плотно обтянувшую полушария, отлично просматривалась вся их прелестная анатомия, включая острые вишневые бугорки, уже затвердевшие от моего внимания. Казалось, не выпусти бедняг на волю — и они насквозь проткнут эту тонкую ткань. Потрясающе! Потрясающее белье! Мое уважение модельеру, который исполняет желания мужчин!
— А трусики из такого же комплекта? — уточнил я, поощряя ее показать мне свою прекрасную анатомию и снизу.
Девичья рука, которая уже поигрывала молнией юбки, внезапно замерла.
— Что бы ни случилось, — с серьезным видом заявила моя недотрога, — мои трусы сегодня останутся на мне!
С таким-то бельем я бы на ее месте не был в этом так уверен, но спорить не стал. В конце концов, она и сама понимает, что такое белье покупают только для того, чтобы снять.
— Окей, — расстегивая ее застегнутую молнию глазами, согласился я, — но не обещаю, что мои останутся…
Несколько мгновений мы пристально смотрели друг на друга — как два ковбоя, сошедшиеся где-то на Диком Западе, и у каждого было по оружия.
— Тогда снимай рубашку, — сделала Дана первый выстрел. — Будем сравнивать счет!
Да какой разговор! Не став терять время, я быстро стянул рубашку и обнажил торс. Девичий взгляд, не менее горячий, чем мой, прошелся по моей голой груди. И хотя за окном нынче холодно, в комнате температура заметно повышалась.
— Мои трусы останутся сегодня на мне, — повторила моя милашка, как мантру, и медленно расстегнула молнию.
Вот могу поспорить, что не останутся. Но я по-прежнему не собирался с ней спорить — я собирался ее раздеть. Хотя с этой задачей она пока что отлично справлялась и сама. Не отрывая глаз, я завороженно следил, как ее юбка плавно заскользила по бедрам вниз, открывая главное женское сокровище. Блин… Трусики оказались даже круче, чем лифчик! Сквозь тонкое-тонкое почти прозрачное кружево орлиным взором я мог рассмотреть все — вплоть до каждого волоска.
— Ты так смотришь… — выдохнула моя милаха.
Даже на расстоянии я прям чувствовал, как вспыхнуло жаром ее тело, подогретое моим голодным взглядом. Представить не могу, на какую силу воли она полагалась, утверждая, что не снимет сегодня трусики. Зардевшись от моего внимания, срывая мои восторги, Дана шаловливо покрутила передо мной попкой — сейчас скорее обнаженной, чем одетой — лишь бы я смотрел на нее, не отводя глаз. И я смотрел.
— Смотришь так пристально… — игриво пробормотала она, приближаясь и отдаляясь, стоило мне потянуть к ней руки, а затем замерла пальчиками у резинки чулок: — Хочешь продолжения?..
— Хочу, — отозвался я, пожирая ее глазами.
— Тогда раздевайся! — она выразительно кивнула на мои брюки.
Ни слова больше! Пара мгновений — и брюки отправились следом за рубашкой, оставив меня в одних плавках, уже неслабо бугрившихся от такого шоу. И тут уже жарко от взглядов стало мне. Моя недотрога явно прибалдела от легкости, с которой может раздеть парня. Не сводя глаз с моего восхищенного ею достоинства, она грациозно избавилась от чулок, давая мне — два раза — полюбоваться, как может выгибаться, а затем потянулась к застежке лифчика и снова остановилась. Знала ведь, хитрюга, где делать паузы и как растягивать удовольствие!
— Прежде чем я сниму, — она дразняще подцепила пальчиками тонкие лямочки, — ты сними первый, — и указала взглядом на мои плавки. — Хочу посмотреть, как он отреагирует, когда я сниму…
Дана, да ты, похоже, поняла, где находится главная стрелка мужского одобрения. Не став отказывать ей в этом удовольствии, немного поиграв резинкой — заставляя мою недотрогу дышать так же прерывисто, как до этого дышал я, — я неспешно стянул плавки. Мой освобожденный стояк тут же радостно выскочил ей навстречу и бодро качнулся, здороваясь.
Дана снова завороженно застыла, глядя на него как драг-рейсер на спидометр, из которого хочет выжать как можно больше. А после, неотрывно следя за каждой моей реакцией, не сводя глаз с главного судьи, изящно завела руки за спину, звонко щелкнула в тишине застежкой и потянула лямочки с плеч. Миг — и два упругих шарика свободно качнулись в воздухе, будто здороваясь в ответ. Следом и заветная стрелка приподнялась, достигая практически пиковых значений. Моя милашка, словно забывшись, затаила дыхание и прикусила губки.
— А снимешь трусики, — решил я ей подсказать, — и он подскочит еще больше…
Не то чтобы я тестировал ее принципы — просто предлагал. Мало ли, чего ей захочется дальше, сама, может, сказать постесняется — так я заранее предложу.
— Это мы проверим в другой раз, — пришла в себя моя недотрога. — А сегодня я хочу попробовать кое-что другое, — и сделала шаг к кровати. — Подтянуть свои знания в анатомии…
Она сделала еще шаг, приближая свои аппетитные формы к моему лицу. Уже не церемонясь, я схватил ее за попу, подтягивая к себе эти едва прикрытые холмики. Однако девичья ладошка решительно уперлась мне в грудь.
— Ты сегодня не учитель, — заявила моя милаха, откидывая меня на кровать, — ты сегодня мой подопытный… — и, запрыгнув сверху, жарко засосала меня.
Не возражая против таких экспериментов, я растянулся на постели, предоставляя ей свое тело как холст, с которым она могла делать все, что хотела. Исследуя меня губами, Дана оставила несколько жгучих засосов на моей шее и заскользила ниже — вдоль груди, по животу и к паху — двигаясь к цели сладкой дорожкой поцелуев.
— Какой же он у тебя красивый… — вновь восхитилась она, когда добралась до главного.
И, вдоволь налюбовавшись на такую красоту, прильнула к ней губами. С каждой секундой поцелуи становились все слаще и все глубже. Пытаясь приноровиться, моя прилежная исследовательница осторожно полизывала, покусывала, посасывала и то и дело меняла позу. В этой игре, затянувшей ее с головой, мой пах стал бумажным бантиком перед котенком, а сама Дана — котенком, который крутился то с одной стороны, то с
