Нулевой. Начало - Алекс Бредвик
Ещё несколько раз меня забирали на подобные допросы. Я молчал. Мне было как-то плевать. Боль нужно было потерпеть всего каких-то несколько мгновений, после чего она исчезала. Не страшно. А вот смотреть на бешенные лица тюремщиков, которые получали нагоняй просто так… было весело. Я в открытую смеялся над ними. Что мне ещё оставалось делать? Мне прямо намекнули, что я буду списан, так как я — пробный образец. А в моём случае списание — смерть. Так что… если сигнала не будет, если не будет возможности бежать, то хоть повеселюсь от души.
Когда ко мне пришли в очередной раз, я думал, что опять поведут на допросы, вот сейчас что-то вколют особо мощное, с чем моя регенерация не справляется, а потом я окажусь опять на пыточном столе. Но нет, мне на голову нацепили мешок и повели на арену. Путь до неё я уже выучил, мог дойти и с закрытыми глазами.
И вот я сейчас стоял на арене, разминался и смотрел в противоположную сторону. Мой противник не спешил появляться, а я не спешил этому разочаровываться. Меня часто приводили на все мероприятия раньше времени. Видимо, чтобы подумал, иначе не могу это обозвать. Но в любом случае мероприятие начиналось, будь то бой, будь то пытки, то пытки в виде исследований… в этом плане у них всё было хорошо.
Я не знал, что меня сейчас ждёт, поэтому морально готовился к тому, что сейчас выйдет три человека с огнемётами и просто сожгут меня. Не помню, кто мне такое говорил, но помню, что я именно услышал эту фразу: «Нужно готовиться к худшему, чтобы лучшее всегда радовало!». Вроде пессимистическая точка зрения, а я скажу, что весьма логичная. Ведь я морально готов к тому, что меня сейчас гарантированно убьют, а тут, бац, и появляется противник не такой страшный. Конечно, я буду рад, буду безумно улыбаться и стараться выжить.
И на этот раз я улыбался. Появилось трое, все были в масках, что не удивительно, я тоже был в маске и рассчитывал увидеть такого же хоть одного. Один был с интересным на вид автоматом, какой-то футуризм в нём читался отчётливо, на поясе у него висел длинный клинок. Второй был вооружён двумя мелкими пистолетами-пулемётами, оружия ближнего боя, что меня удивило, не было вообще. У последнего тоже был автомат, но немного потрёпанный, старый, но большого калибра и с внушительным по размеру магазином. Модель всех трёх оружий система не угадывала, но характеристики по внешним признакам вывела. Самым опасным пометила тут же самого крайнего.
— Один? — тут же подал голос крайний с футуристическим автоматом. — Это какой-то прикол? Или это подстава⁈
— Это подстава, — хищно улыбнулся я. — Мы все тут смертники. Вас обманули, что вы что-то там получите. Только смерть будет ждать вас. И я обманут. Я тоже в итоге сдохну, когда получат из моей тушки всю необходимую информацию.
— Да кто ты такой⁈ — возмутился боец с двумя пистолетами-пулемётами.
— Я, — хищно улыбнулся, — Нулевой, — преобразил руку. — Почему Нулевой? — улыбка стала чуть шире, а своё естественное оружие я выставил перед собой. — Потому что делю всё на ноль!
Я не стал дожидаться команды на старт боя. А смысл? Чтобы меня сразу расстреляли? Пошли они в задницу. Пошло в задницу вообще всё! Пускай горит синим пламенем их задумка. Я не хочу плясать под их дудку. Надоело. Если не включён репортаж, то это сугубо их проблемы.
Бойцы заметались, один из них, я не понял кто, крикнул, что это не честно, а потом я налетел на того, которого система считала самым опасным. И не зря. Он успел выстрелить всего несколько раз, попав в меня всего одним патроном, но дырка была внушительной. Разрывные боеприпасы. Подготовились, уроды, видимо, намекнули или специально такие выдали.
Удар. Я отбил ствол автомата левой рукой, погнув его, а правой в этот же миг впечатал кулак в нос противнику. Противно хрустнуло. Тот замычал от боли. Следующий удар, самый бесчестный, но кто говорит про честь в таких грязных поединках. Коленом промеж ног. Противник упал. Тут же схватил его за горло, чувствуя, как в меня уже целятся, сильно сжал и развернул спиной к своим союзникам. Тело моментально обмякло. Свои же пристрелили. А я не убивал, нет, тут моя совесть чиста.
Сблизился с тем, у которого два пистолета-пулемета, бросил на него тело. Тот перекатом ушел в сторону, тело улетело в пустоту, но уже в следующий миг этот боец был прижат мною к полу, левая рука сдавливала ему глотку, а правой я ему сносил кости на лице. В живот он мне высадил полные магазины из обоих пулемётиков, неприятно, больно. Но терпимо. Главное, у него сейчас оказалась вмята скула, разбиты зубы, сломан нос, а сам он потерял сознание от боли.
Последний, у которого был футуристический автомат, принёс мне проблемы. Во-первых, я не успел встать с его товарища, как он заставил меня перерождаться. Это было… неприятно как минимум. Во-вторых, его автомат казался не таким страшным, но наносил повреждения он даже большие, чем тот крупнокалиберный. В-третьих… урод оказался очень подвижный.
Пришлось за ним в прямом смысле слова гоняться. Когда он заставил моё тело реинкарнировать второй раз, я не выдержал и использовал ещё живого его союзника как живой щит. Тот не посчитался с его жизнью и расстреливал его. Стрелял так упорно и так точно, что ноги человека буквально отвалились, их словно грубо вырвали.
Я продолжал за ним носиться. Дважды он меткими очередями выстрелов сносил ту или иную ногу мне. Боль была жуткая. Разрывные патроны с небольшим проникающим эффектом… чёртовы технологии. Привык я к тому, что у всех тут были самые обыкновенные патроны, а не вот это высокотехнологичное дерьмо. Приходилось страдать. Приходилось ждать, когда у этого урода закончатся боеприпасы. И я дождался, когда количество подконтрольного вещества приблизилось к девяти десятым единиц.
Бой, как всегда, я начал с полуторным значением, моим пленителям это казалось идеальным. Я с ними был согласен, что с одной целой и пятью десятыми единиц подконтрольного вещества выживать лучше, чем просто с одной единицей.
Он отбросил свой автомат, когда тот щёлкнул, сигнализировав о том, что боеприпасов больше нет. Он не повис у него на плечах, нет, он отстегнул даже ремень, сбросив с себя балласт. Верное решение, без него ему будет проще сражаться, легче маневрировать и двигать руками, ничто не будет мешаться, и он успешно будет мне противостоять.
Мы рванули навстречу друг к другу. Я бросил в его сторону остатки от его товарища. Почти всё, что было со стороны последнего противника, было в мясо. Даже мне было противно на такое смотреть. Он не особо церемонился, когда стрелял по мне, что верно, он пытался прикончить меня любым способом. Не вышло. Поэтому у него был последний шанс, схлестнувшись со мной в ближнем бою. В его глазах я не видел страха, не видел отчаяния. Только холодную решимость. Только готовность к неизбежному. Он был готов к тому, что он сейчас умрёт, и мне стало как-то спокойнее. Хоть один противник к этому готов и к этому идёт.
Он взмахнул своим клинком, я поймал его своей левой измененной рукой, сжал. Боец попытался надавить, но это было бессмысленно, я крепко держал его оружие, которое было неспособно прорезать плоть в том месте. И он дёрнул клинок вниз, вытаскивая его из моей руки как из ножен. Вот тут эффект был, да, на пару коротких мгновений, пока нанесённая рана не заросла, но эффект был.
— Я почему-то так и думал, — усмехнулся он. — Что нас подставят. Что мы станем просто смертниками. Но надеялся на лучшее. Удивительный… идиотизм с моей стороны. Я подозревал, что нельзя доверять этим… уродам, но доверился, так как ни хера не помнил, а эти уроды были крайне убедительными… и всё же обидно.
— Но ты готов принять неизбежное, — усмехнулся я, встав в полный рост.
— Нам сказали, что мы уже умирали, — пожал он плечами, тоже опустив оружие, но был собран. — Так что… я не надеялся на второй шанс и в каждый бой шёл с мыслью, что сдохну. Как и мои друзья, которые умирали каждый бой.
— В каком смысле? — приподнял я одну бровь.
— Команды каждый раз собирали заново, — усмехнулся боец. — Или ты думал, что каждый раз сражаешься с командой слаженной? Ха! Нет.
