Зараза - Марина Владимировна Добрынина
Бережно, стараясь не повредить, чищу память Риана. Заменяю его воспоминания. Ночи дикой страсти и жестоких фантазий, воплощенных в реальность за его счет, превращаются в нечто другое:
Он сразу опознал во мне дракона там, у ворот, и преклонил передо мной колени. А потом я увела его, чтобы поговорить. Это был классический диалог с драконом (согласно легендам этого мира) — заумные вопросы, требующие нелепых, но логичных ответов. Загадки со странными отгадками. А потом, как следствие, предложение исполнить любое его желание. И вот оно исполнено — Риан командует сотней головорезов, которые завтра пойдут на столицу Зулкибара, чтобы вернуться с победой.
Отпускаю его и отступаю на приличное расстояние. Он несколько раз растерянно моргнул, посмотрел на меня и улыбнулся. Вежливо, но равнодушно.
— Я все понял, госпожа. Сейчас выгоню их из трактира и запрещу пить. Может быть лучше прямо сегодня отправить парней в лагерь? Не мешало бы заранее освоиться в компании с другими разумными. Волколаков в нашем мире опасаются.
— Хорошее предложение. Так и сделай, — одобрила я и жестом отпустила его.
Вот и нет у меня забавной белобрысой игрушки.
Ларрен
Гадкий какой-то осадок на душе после разговора с драконом. Давно я не выкладывался так вот на публике, и не стоило этого делать. Какая Вере, в самом деле, разница, что я чувствую. Мог ведь отделаться каким-нибудь пустым замечанием. Сказать, мол, ты похожа на отца, а его я ненавидел. Нет, мне понадобилось душевно обнажиться. Глупо. И, главное, перед кем я это делал? Перед драконом! Перед жестоким и беспринципным существом, которого совершенно не интересуют мои переживания!
Нет, хватит думать на эту тему, пора заняться делом. Я решил уничтожить дракона, и я это сделаю, тем более, что, как она сказала, она не видит смысла меняться. Так и останется лишенным детства ребенком с отцом-извергом и матерью, мало чем отличающейся от мебели. И чудовищем, да, чудовищем так и останется.
Выхожу на улицу и понимаю — что-то изменилось. Вот девушка идет, голову склонила. Увидела меня, быстро улыбнулась и направилась дальше. Улыбается. Моя работа. А наемников не видно. Ни одного. И не слышно — ни пьяных воплей, ни ругани, ни лязганья. Ни одного звука, позволяющего предположить, что где-то рядом находятся агрессивные вооруженные существа.
Не наведаться ли мне в дом напротив? Перспективное такое здание на счет организации небольшой диверсии.
Заготавливаю на всякий случай одно малоприятное заклинание, подхожу к облюбованному мною жилищу. Никого. Вхожу внутрь и вижу там лишь следы торопливых сборов. Разбитая кружка на полу, оставленный кем-то пояс, сломанная стрела. Неужели солдаты удачи покинули Трали? А почему? Они могли, конечно, отправиться на какую-нибудь вылазку по заданию своей хозяйки, но в таких случаях, вроде бы, они оставляли кого-нибудь на месте. А сейчас ушли все. Что задумала Вера? Я назвал ее амбициозной закомплексованной стервой, что-то вроде этого, одержимой манией завоевания мира. Не придумала ли она что-то новенькое, решив не ограничиваться всего лишь Крионской заразой, которая, как быстро выяснилось, легко излечивается? Вполне вероятно. Если бы такую почетную миссию на себя взвалил я, действовал бы на нескольких фронтах сразу, причем различными способами, не давая противникам опомниться и выработать нормальную стратегию. И кто сказал, что дракон решил поступить иным образом? А никто.
Я должен ее остановить, причем срочно. Я — единственный, кто может это сделать. В памяти всплывает тонкое девичье лицо, на котором застыла обида. Это — лицо врага. Какое мне дело до того, что она, как и я когда-то, в каком-то смысле жертва Аргвара? Никакого. Тем более, что я не совершал зверских убийств и не травил народ заклятьями подчинения. А если бы Аргвар приказал мне это сделать? Я стал бы?
Не хочу об этом думать. Да это и не имеет значения. Важно лишь то, что она сделала и что еще намеревается сотворить с нашим несчастным миром. Пифии, помнится, утверждали, что она погрузит его в пучину хаоса и страданий. Криону дракоша успела организовать и то, и другое.
И почему ей приглянулся именно я? Нашла бы себе мужика какого-нибудь, молодого, здорового, с нормальным прошлым, он ответил бы ей взаимностью, глядишь, и перестала бы бросаться на людей, как бешеная собака. Нет, ей нужно было приглядеться именно ко мне — чуть ли не единственному человеку, который просто не способен ответить на ее чувство. Если, конечно, это не самообман и не вранье, и она и в самом деле ко мне что-то испытывает.
Пока я так размышляю, успеваю достать арбалет и притащить его в дом наемников. Да, действительно, из его окна вполне можно достать человека болтом. Хорошо, все-таки, что в зулкибарской сельской местности народ не любит строить высокие заборы. Низенький плетень, и только-то. Не для защиты, а чтобы оградить собственность.
Собственность… Догадается Вера о том, что печать на ее приказы практически не реагирует или нет? Буду надеяться, что нет. Очень боюсь того, что дракон активирует печать и заставит меня воевать с близкими. Это — самое кошмарное, что можно от нее ожидать. И ведь даже не скажешь, что я это не переживу. Прикажет — переживу, как миленький. Захочет — тому же Терину-младшему или Катьке своими руками кости переломаю и переживу. С ума сойти… Только это и остается.
Я должен ее убить!
Как жаль, что дракона нельзя переделать. А может, трахнуть ее? Вот закрыть глаза, заткнуть уши и трахнуть? Изобразить любовь, хотя бы симпатию, убедить в том, что мир прекрасен, и не стоит его разрушать. А лучше сидеть дома, со мной… Интересно, насколько нас обоих хватит? В такой ситуации, пожалуй, и я захочу уничтожить какой-нибудь мирок, только чтобы душу отвести.
Лапы бы оторвать той крысе, которая владела моим арбалетом. Ну что, ему денег не хватило на нормальное оружие? Не на помойке же он его нашел!
Так, и что мне теперь делать? Если я останусь здесь, Вера может в "моем" доме и не появиться, сразу сюда заявится. Даже если это и не так, не факт, что она займет нужную позу у окна. А чтобы попасть из этой штуковины в человека, нужно, чтобы человек этот некоторое время стоял у оконного проема. Неужели мне придется привлекать к своей миссии кого-то из
