DELETED - Катерина Кюне
Я меняла поисковый запрос так и эдак и уже почти потеряла надежду. Но внезапно, когда я задала точный поиск, заключив адрес домашней электронной почты в рожки кавычек, выдача привела меня на форум любителей игры на гуслях. Пользователь КукушкиN_БаритоN обсуждал мастеров, изготавливающих хорошие гусли в нашем городе. В одном из сообщений он оставил свой электронный адрес на случай если кому-то будут интересны подробности его опыта заказа гуслей у разных мастеров, контакты мастеров или фотографии готовых инструментов.
Скопировав никнейм на форуме, я развернула новую волну поиска. Страниц в соцсетях я так и не нашла, но обнаружила нечто не менее любопытное. Это был старый, уже заброшенный личный дневник на когда-то популярном сервисе и активный профиль на сайте знакомств.
Следующие пару дней я, запись за записью, вместе со всеми комментариями, медленно и внимательно поглощала дневник, словно деликатес, подолгу смакуя каждое предложение. Я плакала, когда у автора умерла собака и когда он писал об одиночестве (а он писал о нём часто). Плясала, когда ему удалось поехать на фестиваль барочной музыки в Амброне, на который он долго мечтал попасть.
Потом я создала профиль на сайте знакомств и написала КукушкиN_БаритоN небольшое письмо. Обчитавшись его дневником, я невольно подладилась под его стиль. Что-то загнула про пронзительное ощущение одиночества: ведь это, как я себя убедила, у нас было общее.
КукушкиN_БаритоN ответил быстро, и между нами завязалась переписка. Спустя месяц выяснилось, — надо же какое необыкновенное совпадение! — что мы работаем в одной компании. Правда, Матвей, как оказалось, дорабатывал последние две недели: он как раз на днях подал заявление об увольнении.
К тому моменту я изучила старый дневниковый сервис вдоль и поперёк и научилась находить комментарии Матвея к чужим дневникам. Я просмотрела дневники всех, кого он часто комментировал. Переслушала всю музыку, которую он указывал в своем профиле в качестве любимой: тягучую, меланхоличную, в статьях в Интернете её помечали как «экспериментал» и ещё множеством слов с приставками «пост», «нео» и «дарк», и среди всего этого ансамбль гусляров «Живая вода». Пересмотрела все его избранные фильмы, тоже медленные и бессюжетные.
Многое из услышанного и увиденного меня буквально заворожило. Сложно сказать, как бы всё это звучало и смотрелось, если бы не было осенено интересом Матвея. Но тогда мне показалось, что я наконец нашла родственную душу, иначе как объяснить такое совпадение вкусов? Вот он, тот самый человек, которого я словно бы предчувствовала многие годы! И я плавала в облаке светлого, радостного трепета.
А потом — Алекс как раз уехал в командировку — Матвей предложил мне встретиться после работы. Мы несколько часов гуляли по вечернему городу, но где именно, я не запомнила: настолько я была взволнована и так боялась пропустить хоть одно слово, хоть одну эмоцию на лице своего спутника. В какой-то момент, когда мы переходили через дорогу, Матвей взял меня за руку и потом долго не отпускал, отчего я ещё больше напряглась, стараясь подладиться под его шаг, боясь сделать неосторожное движение и потерять хрупкую связь с бережной, тёплой ладонью.
Свой драгоценный улов — эту прогулку и всё, что говорил Матвей — я притащила домой и потом долго, по многу раз прокручивала воспоминания, вычленяя и складывая в копилку новые факты о Матвее, подмечая всё новые детали, которые вначале пропустила мимо ушей из-за волнения.
Мы встречались ещё два раза, и я потихоньку начала фантазировать о том, как эти отношения спасут меня от Алекса, как я убегу и спрячусь в них, как Матвей всё поймёт и, если понадобится, защитит меня.
Я всё ещё не знала, как сказать об Алексе, когда оказалась у Матвея дома. Он снимал двухкомнатную квартиру пополам с другим парнем, но соседа в тот вечер не было. После нескольких лет жизни с Алексом я считала, что у меня сломанная сексуальность, нарушения «постельного поведения», и я в принципе не могу получать удовольствие от обычного секса с мужчиной. Но близость с Матвеем была приятной, даже несмотря на то, что я очень сильно нервничала, и у меня не получалось расслабиться. Я боялась, что он заметит, какая я деревянная и бесстрастная, и тогда всему конец, потому что такая никому не нужна.
Самым лучшим было время после секса. Я чувствовала облегчение от того, что самое нервное и стыдное позади, и раз я всё ещё здесь, и отношение Матвея ко мне не изменилось, то, наверное, всё прошло ни так уж и плохо, и он не обратил внимания на мои «дефекты». Мы лежали без света, накрывшись одеялом по пояс, и его тело, словно сделанное из мелованной бумаги, белело среди тёмных складок постельного белья и окружающего полумрака. У него на груди не росли волосы, и кожа была очень нежная, ещё белее, чем на руках и предплечьях, словно он ни разу в жизни не выходил на солнце без футболки. Иногда я приподнималась на локте и запускала руку в его светло-рыжие жёсткие волосы.
Ещё несколько вечеров мы провели вместе, а в пятницу Матвей уехал в пригород, чтобы помочь родителям на даче.
Был только обед субботы, а я уже потихоньку скучала по Матвею. Я стала перечитывать его дневник в сети, потом нашу переписку. Некоторые сообщения я помнила наизусть, они были как аффирмации, от повторения которых прибавляется сил. Ненадолго мне удалось погрузиться в это ощущение: внутри тебя словно мерцает и трепещет свет, тёплый и щемящий, с каждым вздохом он разгорается и постепенно перекидывается на внешние предметы: теперь всё, каждый твой шаг, каждое дерево за окном, каждая чашка на кухонном столе подсвечены глубинным мелодичным сиянием. Но нарастающая тревога не давала свету разгореться в полную силу. Откуда-то издалека, до времени запертые, всё громче и навязчивей стучались мысли о том, что я не знаю, что мне делать дальше, ведь на следующей неделе должен вернуться Алекс. Стоило только вообразить его появление, как меня ошпаривало ужасом. Невыносимо было представить возвращение к старой жизни.
Лучшим решением было пропасть из квартиры до его возвращения. Но всю свою зарплату я тратила на еду и оплату счетов по квартире, никаких личных сбережений, чтобы оперативно снять жильё и съехать, у меня не было.
Я очень боялась говорить с Матвеем об Алексе и
