Скуф. Маг на отдыхе 5 - Максим Злобин
Так вот.
То, что подали к столу Батхуяги, было не просто полусладким, а прямо-таки сладко-сладким, но… это было вкусно! Домашнее креплёное фруктовое вино — вообще из другой оперы. Это не про аристократию; не про снобов с пресными рожами, которые катают по нёбу глоточек и чего-то там рассуждают про землистые нотки. Вино Батхуягов — это про веселье в кругу своих. Пить его надлежало быстро и помногу.
Во всяком случае позолоченный кубок с рубинами, который вручил мне лично Аймурат, был не менее чем полулитровый.
— За возвращение нашего Тамерланчика! — заорал один из старших братьев нашего хакера. — До дна, до дна, до дна!
И весь напряг, связанный с кланом Сколопендр, Сингапуром, разрушенным мостом, пленённой сестрой и прочим-прочим-прочим, наконец-то меня отпустил. Фактически оно всё закончилось ещё утром, но мозгами я понял это только сейчас.
Ещё один тост — на сей раз в честь гостей — и Дамир потащил нас с Лёхой на свои игрища. Причём сперва просто хотел похвастаться какими-то породистыми конями, а потом слово за слово и давай нас на предмет батыра проверять.
А мы, как дети, только и рады были.
По факту, мы с Лёхой батыры и есть. Богатыри то есть. Вот только в империи это название подзабылось, и традиции европейщиной обросли. А тут батыров чтят.
— Лёха-батыр, давай теперь ты! — это Аймурат передал Чего другой лук.
И вот тут друид не оплошал. Попал в мишень с пятидесяти — кажется — метров. Не в яблочко, конечно, но всё равно очень близко.
— Ай да Лёх-батыр! — за это его тут же подхватили и начали качать на руках. — Ай да молодец!
Не знаю, с чего у них тут культ Михеева процветает, но о нём ордынцы явно наслышаны куда лучше, чем обо мне. Ну хоть тут секретность работает. Хотя бы немного.
— Пойдёмте за стол! — скомандовал Аймурат, и на том батырские игры наконец-то закончились.
Начало темнеть.
Вокруг застолья зажглись факелы, на танцовщицах стало чуть меньше одежды, а музыканты пересели с национальных духовых на национальные ударные. Не помню точно, как эта их штуковина называется — то ли дарбука, а то ли дарабука… короче, кожаный такой барабанчик на длинной ножке.
И тут я заприметил, что Ира вместе с Шестаковой почему-то не участвуют во всеобщем веселье. Сидят невдалеке за отдельным столиком и о чём-то активно трут.
— Вась! — крикнула сестра, увидев меня. — Вась, иди сюда скорее!
* * *
Зев пещеры открывался прямиком на извергающийся вулкан. Александр Борисович Алёшин сидел на каменном троне, высеченном прямиком из чёрной породы, и наблюдал за шоу. Потому как больше наблюдать здесь было незачем.
Чуток сталактитов, чуток сталагмитов, черепа по полу, да вот и всё. Жилище Чамары изо всех сил стремилось к минимализму.
Да, за спиной часть пещеры отделялась шёлковой ширмой, за которой находилось ложе суккубы. Гигантская постель с кучей подушек, свечи, бутылочки с маслами и какие-то странные качели с потолка, но… туда его не приглашали.
Хотел ли он туда?
О, да!
Но как бы ни была хороша Чамара…
— Не заманишь нас сиськами мясистыми, — твёрдо решил для себя повар.
За годы изнурительной работы его пирамида потребностей изрядно деформировалась. Да и юношеский спермотоксикоз уже не так бил по мозгам. Так что теперь, когда демоница торчала ему одно желание, он не собирался размениваться на несколько минут плотских удовольствий.
Нет-нет-нет…
Такой шанс нельзя слить так глупо.
— Скучал? — раздалось со стороны входа.
Хозяйка пещеры вернулась. Соблазнительно покачивая бёдрами, она подошла к трону, присела на подлокотник и как будто бы невзначай прижалась грудью прямо к лицу повара.
— Не передумал?
— Нет, — стиснув зубы ответил Алёшин и закинул ногу на ногу.
— Ну, как знаешь, — Чамара зловеще улыбнулась и передала повару пробирку с красной люминесцирующей жидкостью. — Это эссенция Ада.
— Кайф! — Алёшин вскочил с трона.
— Я выполнила свою часть сделки, — хмыкнула демоница и сползла на освободившееся сиденье.
— Спасибо!
— Не спеши, Алёш-ш-шин. Не спеши.
То ли улыбка была на её лице, а то ли оскал. В глазах демоницы в прямом смысле слова зажглись огни.
— Дальше ты принимаешь решение сам, — сказала она, едва сдерживая мрачную радость. — И только сам. Рекомендую хорошенечко подумать ещё раз. Взвесить все «за» и «против». Выпьешь, и твоя жизнь никогда не станет прежней…
— Мне батя так же про водку говорил, — пробубнил Алёшин, рассматривая жидкость на свет.
Чамара перестала улыбаться и едва удержалась от того, чтобы не закатить глаза. Ремарка повара была неуместна и развеивала всю атмосферу таинства.
— Кажется, ты не понимаешь, насколько всё серьёзно, маленький глупый человечишка.
— Да всё я понимаю, — отмахнулся Сан Борисович.
— Нет, не понимаешь! — суккуба повысила голос. — Это не шутка! Выпьешь и больше никогда не вернёшься в родной мир! Никогда не увидишь близких! Твоя душа навечно будет привязана к Аду! А помимо прочего, тебе придётся… эй! Ты что, уже выжрал всё⁈
— Ага, — кивнул Алёшин, занюхивая эссенцию Ада рукавом.
— А дослушать⁈
— «Помимо прочего, тебе придётся пожинать грешные души»? — уточнил повар. — Это ты хотела сказать?
— Не обязательно грешные, но…
— Поставить меня перед сложной нравственной дилеммой хотела, да? Типа, стоит ли мой покой всех тех страданий, которые я принесу в мир? Так вот слушай, стоит! Срать я хотел на грешников! Одним больше, одним меньше! Я для себя пожить хочу в кои-то веки! И чтобы не возвращаться на кухню, я не только на такое готов! Я готов даже на… ой…
Повар выпучил глаза и схватился за живот.
— Ой-ой-ой…
И тут:
— А-ААА!!! — Алёшин заорал от боли и упал на пол.
Кожа горела огнём. Заныли ногти, заболели зубы, виски сжало тисками, а пальцы ног как будто угодили в мясорубку. И ещё! Внезапно, один очаг боли расположился чуть выше задницы — не иначе Алёшину долбили копчик перфоратором.
— АААА-ААА-АА!!!
Превращение началось!
Катаясь по пещере, Алёшин стремительно краснел, будто брошенный в кастрюлю рак. Поварские тапки слетели, носки разорвались в клочья, и на месте человечьих ног появились копыта. Треснули штаны, и наружу вырвался длинный хвост с ороговевшим стреловидным наконечником.
Радужка глаз пожелтела, а сам зрачок вертикально вытянулся. Увеличились
