Кровавая битва Богов - Александр Викторович Волков
Крышка открылась. Я вознамерился шагнуть из нее победоносной поступью, громогласно заявить о себе жалкому смертному, чтобы отогнать, на всякий случай, но тяжелый ошейник потянул меня вниз и я свалился пластом, будто бревно.
— Удивительно. Симура младший обрел Божественную память? Вот кого-кого, а тебя я точно не ожидал тут увидеть, Макото, — произнес мужчина, выглядевший странно. Ещё и имя моё назвал, но это, скорей всего, было совпадением. Подсознательно я понимал, что на нем потертая белая рубашка и офисные брюки, да и сам он выглядел не очень. Бледновато. Будто он постоянно не доедал. У нас так не одевались, и всегда ели досыта. Значит, мир точно был не моим. По виду типичный японец: темноволосый, низкорослый и тщедушный. — Тебя сюда родственники определили?
— Не знаю, — соврал я, чтобы лишний раз не отсвечивать своим происхождением. — Не помню.
А я всё помнил. Для Духа разума моего уровня было не проблемой считать память с мозга нового тела, правда значительная часть воспоминаний не считывалась, но это пройдёт со временем. Память будет раскрываться постепенно. Да и разве это мозг? Так, слабенький биологический компьютер с ужасными вычислительными способностями. Мне предстояло хорошо над ним поработать. Макото Симура, шестнадцать лет, младший наследник клана Мацубаэ, которого Хэчиро, старший брат, под шумок закатал в складскую капсулу, чтобы не делиться наследством. Пацан, вообще, должен был умереть, но я вовремя оказался в его теле, и Дух разума спас ему жизнь.
— Меня зовут Кайоши, и теперь я — твой новый хозяин. Ты точно не Макото. Как тебя зовут, мерзкий Божок? — он поправил очки с модной узкой оправой.
— Да неужели, — я перевернулся на спину, и шумно дышал, хватая ртом воздух. Разглядел акупунктурную точку на животе Кайоши. — А хочешь, я сделаю так, что ты три дня будешь кровью срать и умрешь на унитазе? Забавная была бы смерть.
— Странный Бог, — задумчиво ответил Кайоши. — Тебя что, ничему не научили перед усыплением? Я даровал тебе возможность жить. Ты должен боготворить меня.
— Какой Бог будет боготворить человека? — усмехнулся я. — Смотрю, у вас у всех тут крыша не на своем месте.
От слова «крыша» Кайоши незримо дрогнул. Видимо, в его жизни это слово было связано с чем-то страшным, но меня это не волновало. Надо было с ним разделаться, чтобы не мешал. Я уже собрался превратить его кишки в кровавую кашу, как вдруг он выдал:
— Мы не с того начали. Извини, — сказал он, но совсем без эмоций и сожаления. Просто понял, что тактику общения нужно менять. — Меня зовут Кайоши, и мне нужна твоя помощь. Я в очень плачевном положении.
— А кто ты такой, чтобы я тебе помогал? — я попытался встать, но на ослабших руках едва удалось приподняться. — И что мне за это будет?
— Ну, — он пожал плечами. — Ты хотя бы сможешь выбраться отсюда. А там посмотрим, чем мы сможем друг другу пригодиться.
— Хорошо, — вздохнул я. — Встать поможешь?
Он кивнул, помог мне подняться, и я закинул руку ему на шею, чтобы не свалиться. К горлу подступил рвотный ком, в голове зашумела кровь от перепада давления, перед глазами чуть потемнело. Проклятие. Удовольствие ниже среднего, быть человеком.
Я осмотрелся. Света не было. Лишь крышки капсул светились в темноте. Тысячи капсул, вмонтированных в блоки высотой с пятиэтажный дом. Складское помещение, наверное.
— Это что? — спросил я, пока мы с Кайоши шагали по холодному решетчатому полу.
— Это Боги, которых пока не купили, — пояснил Кайоши. — Спят, ждут счастливого часа.
— Боги, которых не купили? — удивился я.
Кайоши не успел ответить. Пол загремел в темноте под подошвами армейских ботинок. Я увидел зеленые окуляры приборов ночного видения. Люди, определенно люди. Боевая группа — человек шесть. Маги в моем мире и так могли видеть в темноте, технологические приспособления им не требовались. Значит, здесь господствовала наука.
— Стоять! Рожами в пол уткнулись, быстро! — рявкнул охранник, показавшийся в слабом свете крышки капсулы. Он направил на меня крупнокалиберный пистолет и снял его с предохранителя. — Дернешься — стреляю!
Ага, как же. Он был покрыт акупунктурными точками с ног до головы. На эту надави — нога сломается, на ту надави — черепная коробка взорвется. Сюда надави — он вспыхнет пламенем, как факел. В данном случае не требовались магические жесты, достаточно взгляда.
И Бог мой, как же я удивился, когда связь с выбранной точкой не установилась. «Это еще что за чушь» — озадачился я. Две тысячи лет виртуозно обращался с магией, а тут на тебе, даже поджечь никого не смог.
— Успокойтесь, — произнес Кайоши. — Мы попались, да. И не собираемся никуда бежать. Давайте договоримся, а?
— С тобой, полубожок, у нас будет разговор отдельный, — злобно процедил охранник сквозь зубы. — Вяжи их.
Я нахмурился, вогнав ум в состояние предельной концентрации. Нет во Вселенной места, где невозможна хоть какая-то степень взаимодействия с окружающим миром, и, к счастью, одна из точек на охранниках светилась ярче остальных.
Та, что на лбу.
Значит, пора применять мимику разума.
Точка отреагировала на мой взгляд. Я сделал выражение лица максимально расслабленным, непринужденным, мысленно соединив охранников цепью. Они сию же минуту потеряли сознание: кто кулем скользнул по стене на пол, а кто повалился на месте, будто бы дубинкой по затылку получил. На полу загремели оброненные пистолеты. «Ментальный удар» не убил, но, по крайней мере, вышиб врагов из сознания минут на десять.
— Ты как это сделал? — поинтересовался Кайоши. Мой трюк поразил его, что-то показалось ему противоречивым. — На тебе же ошейник.
— И что? Он мне не мешает.
— Хорошо, — он озадачился. — Разберемся. Наверное, бракованный.
Мы заковыляли рядом с охранниками, я с любопытством взглянул на пистолет и спросил:
— Оружие брать не будешь?
— Нет, — Кайоши покачал головой. — Если досины увидят оружие, сразу будут валить на повал. А я пока умирать не хочу. Меня и так за банкротство в список ЧИП оформили, и я не намерен упускать шанс выжить.
Досины, ЧИП…. А! Возникла мысль, что это местные блюстители правопорядка. Полиция. Значит, мир более или менее цивилизованный, хоть и немного странный. Ещё список ЧИП этот…. Что за список, я не понял, но ощущение тревоги от мысли о нём возникало.
Мы вышли к разгрузочному терминалу, спустились по шумной железной лестнице, и оказались во внутреннем дворе, где было посветлей. Над забором гудели уличные фонари, высвечивая цилиндры грузовых лифтов, и я с удивлением заметил, что в небе была беспросветная чернота. Я ни облаков не увидел, ни звезд, ни местного спутника.
— А
