Клубника со сливками [СИ] - Ф. Н. Шемелин

Я припомнил Зараки Кенпачи, который вообще никаких сложных манёвров делать не мог — только рубить, но рубить сильно и яростно. Кивнул:

— Сюнпо?

— Ты уже знаешь то, чему я мог бы тебя научить.

— Кидо?

— Хм… — он улыбнулся, — кидо я ещё не видел. Покажи что-то.

Я покачал головой:

— Совершенно ничего не умею.

Зангецу выразительно выгнул бровь и отвернулся. Он, поставив меч — а точнее просто воткнув его в землю, отошёл от меня на добрую дюжину шагов и начал рассказывать:

— Я многого не знаю, но то, что знаю — расскажу. Кидо — это форма использования реяцу, что-то вроде магии. Использование кидо требует основных способностей — контроль за реяцу, умение разгонять и выпускать реяцу. Проще говоря, чем лучше твой контроль, тем более сложные кидо ты сможешь применить. Делятся они на пути разрушения, связывания и возвращения… Путь разрушения — это разрушающие заклятия, в бою они могут быть очень полезны. Путьсвязывания — это кидо для обездвиживания врага, подавления его силы. Отдельной разновидностью пути связывания являются барьеры и печати. И наконец, путь возвращения, или лечебные кидо — они не делятся на техники, если уж на то пошло, то это одна единственная техника, применяемая индивидуально каждым применяемым, при этом он использует свою духовную силу для манипуляции рейши пациента.

А Зангецу немало знал! Я и не знал, что лечебные кидо — это манипуляция чужой рейши, хотя, в общем-то, если подумать — логично. Зангецу вытянул руку:

— Я знаю совсем мало кидо. Например… сё, — он выставил палец и послал с него сгусток энергии, который врезавшись в землю поднял маленькое облачко пыли.

Понятно, что ничего не понятно.

— А что-нибудь связывающее?

* * *

На второй сегодняшний забег по городу я отправился, уже вооружившись двумя кидо и одним хорошим бакудо. Хаинава — связывание. Пробы на Зангецу показали, что мощь этих заклинаний у меня выходит большая за счёт хорошего контроля над собственной реяцу. В этом я полная противоположность Ичиго из хлорки, который орал, не мог сконцентрироваться и выпускал море реяцу в пространство. Ну и по совместительству — не освоил ни одного даже самого слабенького кидо. Тут я пожалуй буду на стороне тех, кто выступает за кидо — мощь заклятий это очень важно, важнее, чем махать мечом… Опробовать кидо получилось практически сразу — не успел я по крышам допрыгать до дома, как почувствовал реяцу пустого в паре кварталов от себя. Это был громила, больше похожий на паука. Он бежал за какой-то девочкой… за духом девочки, если быть точным. Я выставил в его сторону пистолет, используя его как проводник реяцу и использовал структуру кидо — «Хаинава». Из пистолета вырвалась золотая лента, которая начала оплетать пустого, со всеми его многочисленными лапками. Влил побольше силы в кидо, приближаясь — засранец оказался так укутан кидо, что только и мог, что брыкаться. Полная беспомощность. Однако, он вырывался — будь на моём месте средней руки шинигами, то ему такой трюк бы не удался.

Хаинава оказалась структурой, это заранее заданная структура реяцу, ничего общего с вербальной формулой оно не имело. Поэтому я проигнорировал такую необходимость как чтение заклинания — выстрелил кидо из своего квинсигана. Похоже, я начал лучше относиться к пистолетику. Он не только собирал и выстреливал реяцу, но и мог служить для направления кидо на цель, и даже — увеличения его скорости. Я наставил пистолет и использовал второе выученное кидо — бьякурай. Ослепительно-белая молния, вырвавшись из пистолета, пробила пустого насквозь — тварь истлела, вместе с ней и кидо.

* * *

Неделю ничего не происходило…

* * *

Очередное утро в семье Куросаки. Юзу готовит на кухне, Карин — сидит в доме, а я — пытаюсь отмахнуться от сраного духа, который пристал как банный лист. И главное — именно ко мне пристал, скотина, но ведь дома есть отец и сёстры… Юзу посочувствовала мне:

— Братик, он тебе надоел?

— До чёртиков, — у меня даже глаз дёрнулся, — и откуда только такие пациенты поступают, что даже после смерти умудряются все мозги вынести? Папа! Ты чего молчишь? — Иссин прятался за газетой и делал вид, что ничего не слышит.

Карин выглядела очень безразличной.

— Какая разница, если ты в него не веришь — значит его словно бы и нет…

Боже, где же эти сраные шинигами? Или думают, что я тут буду заниматься всякой хренью? Ну так я отправляю души исключительно в первый район руконгая, моей силы и концентрации достаточно для этого. И это наверняка уже заметили.

Юзу сняла фартучек:

— Мне пора в школу. И вам тоже, Ичи-ни, Карин-нэ, — она побежала наверх, в свою комнату. Иссин чуть не прослезился от умиления. Я же взглянул на часы. И правда, уже пора. За время своей вольной охоты на пустых я уже успел хорошо поохотиться. Кстати об этом…

Выйдя на улицу вслед за Юзу, я привычно прыгнул в сторону, выходя из тела и теперь я уже создал себе иной имидж. Итак, Зангецу — большой тесак, за спиной, на поясе — два пистолета-кольта, знаменитый миротворец. Оба я использовал для кидо, разделив таким образом свою силу на два пистолета и меч. Обычно предпочитал сражаться одним только мечом или мечом и пистолетом, но для охоты на слабых пустых… в общем, тут переход в ближний бой излишен. Моя скорость и реакция, гиперинтуиция и точность позволяют подбить пустого на дальности в три километра с помощью стрелы квинси или молнии бьякурай. Соответственно, смысл бегать за пустыми?

Их тут всегда много, не переводятся просто таки, твари дрожащие. Бегать за ними начинало надоедать, хотя… мне ли жаловаться? Тем более, что по каким-то мне непонятным причинам шинигами этим городом не занимались, так что нападения пустых на граждан здесь были частым делом. И никто, блин, не чесался даже. Хорошо ещё, что моя идеально скрытая реяцу не оставляла следов и поэтому пустые меня игнорировали… однако, в некоторых случаях я специально оставлял приманку для них…

Почувствовал пустого. Слабак. Сюнпо на крышу, ещё одно — по крышам, прыжок — я пролетаю кульбитом над улочкой, где чувствовался пустой. И точно — гадёныш размером с человека. Прицелиться, огонь. Бьякурай пробивает его насквозь, а я ловко приземляюсь, слегка корректируя свой полёт с помощью рейши. Стоило ногам коснуться земли — прыжок и меня уже нет на месте.

Но не всё так грустно —