Презумпция любви - Тамара Шаркова
На следующее утро Игорь обнаружил, что доктор уехал, обрадовался и перестал быть похожим на деревянную игрушку. Лавров заметил это и огорчился. Ему хотелось, чтобы Горка поскорее узнал, какой Рудька добрый и верный, но он понимал, что словами тут ничего не докажешь.
День выдался сумрачный и дождливый. На деревянных спицах свежеокрашенных грибков детской площадки нахохлившись сидели взъерошенные голуби.
— Горка, — спросил Лавров. — Хочешь посмотреть мультики? Ты какие любишь?
Игорь пожал плечами, сказал равнодушно:
— Разные…
— Ну, садись за ноутбук, вспоминай названия.
Горка присел на краешек стула, посмотрел на экран, потом вопросительно на Константина.
— Показать как? Или сумеешь? — спросил Лавров.
— Не надо, я сам, — ответил и быстро забегал пальцами по клавиатуре.
Зазвучала нежная японская мелодия. Константин посмотрел через плечо мальчика и прочитал «Ходячий замок». Убедившись, что Игорю не в новинку пользоваться компьютером, Лавров отправился в гостиную и устроился на диване с очередным томом любимой серии детективов «Лекарство от скуки»*.
Когда фильм закончился, Горка выглянул из- за дверей, спросил: — Выключать?
— А тебе что, надоело?
— Нет.
— Тогда смотри, сколько захочешь.
Игорь вернулся к ноутбуку, опустился на стул, посидел немного, не поднимая рук с колен, потом опять бегло разыграл пассаж на клавиатуре.
Часа через полтора, оторвавшись от размышлений «Дотторе Гвидо» по поводу очередного преступления в Венеции, Лавров отложил книгу, помассировал колено и с трудом поднялся на ноги.
Услышав шаги, мальчик вздрогнул и оторвался от экрана.
— Вам нужен комп?
— Нет- нет! Но, может, пойдем попьем чаю? А потом займешься, чем хочешь.
Чай пили молча.
Поглядывая на Игоря, Лавров видел тонкую жилку, дрожащую на виске мальчика голубой змейкой, болячки в уголках нежно розовых губ, ссадины на костяшках худых пальцев. Усилием воли он сдерживал в себе желание сейчас, сию минуту дать понять этому хрупкому беззащитному ребенку, что теперь он в безопасности. Ну, не словами, а просто обнять, что ли, как это делал их с Рудькой дед. Но после нравоучений брата уже не мог. Сидел и злился на Рудольфа, отравившего его всеми этими гнусными предвидениями обвинений
в … Даже про себя невозможно было произнести это слово!
— Ты что же, только японское анимэ любишь? А как же Дисней и наши мультики? — презирая себя за фальшиво доверительную интонацию, нарушил молчание Константин.
— Мне разные нравятся, — ответил Игорь, явно не стремясь продолжить разговор.
— Ну, ладно. Если хочешь, иди смотри свои «разные», — продолжил Лавров, убирая со стола посуду и не ожидая ответа. А потом прибавил:
— Странно все же, что в японских мультиках все герои с одинаковыми глазами. Да еще размером с блюдце.
— И совсем не с одинаковыми, — с неожиданной запальчивостью ответил Игорь, но тут же осекся и отвел глаза.
— Наверное, ты прав, — после небольшой паузы примирительно сказал Константин. — Я, собственно, ни один их мультик до конца не досмотрел. Не цепляют они меня как- то.
И вдруг застыл с чашкой в руке.
— Нет! «Проклятый корабль»! Это же был японский фильм! Я смотрел его два раза в городском кинотеатре! Рудьке было тринадцать, а мне, значит, восемь. О, я здорово тогда напугался. В первом же кадре ЧЕРЕП! Зубами лязгает! А потом Призрак- скелет и робот великанский прямо по домам шагает. Раз- два и нет города! Ты его смотрел?
— Не- ет, — протянул Горка. — Это фильм Миядзаки?
— Кто это такой? Миядзаки.
— Аниматор японский.
— Слушай, найди этот фильм. Вместе посмотрим. Понимаешь, для меня тогда мультик — это зайчики всякие, птички, «Ну, погоди!». А тут история такая страшная. Такими меня Родька пугал, на ночь глядя. «Отдай мою черную- черную руку…» и все такое.
Лавров устроился рядом с Игорем и не отрывал глаз от экрана. Горка посматривал на него искоса и улыбался.
— Не страшно? — время от времени спрашивал его Константин.
— Нет, конечно!
— Ну, я скажу, закаленный вы народ, дети двадцать первого века! Я, конечно, тоже сейчас смотрю на все спокойно. Но в твоем возрасте спать от страха не мог. Родька еще в простыню закутается и: «Ха- Ха- Ха! Я Капитан- Призрак!» Но что удивительно, бояться я боялся, но все- таки упросил деда свозить нас в город, чтобы еще раз этот фильм посмотреть.
— Здесь вообще нет нечего страшного. Графика старая, спец эффекты примитивные! И сюжет для малышей! Давайте я вам современные фильмы покажу. Вы увидите, что там у всех глаза разные. И по глазам легко можно узнать, добрый герой или злой. И еще по цвету волос.
Битый час Лавров пытался постигнуть тайное очарование японских мультиков, но в конце- концов сдался.
— Слушай, найди мне «Кота- Леопольда», что ли. Устал я от этого «мозгового штурма».
— Ну, этот мультик я тоже люблю. А может вам про Серую шейку? — сказал Горка, сдерживая улыбку.
— Насмешничаешь над старым больным человеком, — ответил Лавров, отвешивая мальчишке легкий подзатыльник. Горка отклонился, впервые улыбаясь уголками губ.
После обеда позвонил доктор, позвал к телефону Игоря, спрашивал какие- то фамилии и имена, велел под дождь не выходить.
Лавров в недрах книжного шкафа нашел старое лото с цифрами на бочоночках. Предложил сыграть. Оба были настроены на победу, выхватывали друг у друга фишки, кричали победно: «Моя!»
В отсутствии доктора Добжанского оба чувствовали себя детьми, которые остались дома одни без взрослых.
Потом Лавров устроился на диване, положив под больную ногу подушку, а Игорь вдруг загрустил, уселся у него в ногах, опустив голову и зажав сложенные ладошки худыми коленями.
— О чем задумался, отрок? — спросил Константин.
— Дядя Костя, — сказал Горка, — а Вы знаете, что у обычных людей, русских или там французов, рождаются японские дети. С такими узкими глазами.
Лавров насторожился.
— То есть, что ты имеешь в ввиду? Мама русская, а отец японец, и все дети похожи на отца?
— Нет, они оба русские, а дети на японцев похожи. Их даунятами* зовут
Лавров начинал понимать.
— Ты знаком с такими детьми?
— Да, со мной в интернате живет Лёка. Алеша Саторнин. Он меня Гуней зовет. И еще один мальчик, Витя. Они похожи как братья. Лёка меня очень любит, всегда радуется, когда я после продленки возвращаюсь. Он очень сильный и так меня обнимает, что кажется задушит. Наша нянечка Надя просто отдирает его от меня. А вообще он очень добрый.
— У него нет родителей?
— Есть. Только они с его сестрой в другом городе живут. А здесь бабушка Лиза. Она к нему каждое воскресенье приходит и приносит блинчики с вареньем. Лёка умеет читать и рисовать любит. И стихи знает. А Витя только в интернате
