Ненастоящий герой. Том 3 (СИ) - N&K@
Будто охраняли его.
Или… служили?
Каждый раз закрывая глаза, чтобы отдохнуть, фор Корстед чувствовал, что оставшееся до начала операции время утекает сквозь пальцы. Он торопился, как мог, не отвлекаясь ни на что лишнее. Полностью сосредоточившись на своей цели, Радремон, взяв десятый уровень, даже не заглянул в трофейный магазин, хотя время в нем течет по-другому.
Чтобы не сбивать настрой.
Лишь закинул три свободных очка в интеллект — для увлечения урона заклинаний — и продолжил геноцид.
Он ел, пил, спал, убивал, поднимал новых зомби взамен погибших и снова убивал. Собирал весьма редко падающие эссенции. Если прислужник выживал в схватке, резал тела в поисках рем. Те попадались даже чаще, чем жидкое пламя разных цветов.
Несмотря на уменьшившееся количество получаемого опыта (как и трофейных монет), маркиз заработал одиннадцатый уровень. А затем вплотную подобрался в двенадцатому.
И выпал из механического алгоритма сон-еда-смерть лишь когда в пещере остался последний живой элементаль.
Глава 4
Существо походило на куклу человека в полный рост, вылепленную из свежих фекальных масс. Ну или из черепков обожженной глины. В зависимости от степени испорченности фантазии наблюдателя.
Для Радремона же элементаль был всего лишь последним препятствием на пути к свободе.
На самом деле, оставшись в одиночестве, коричневый обитатель пещеры прекратил бродить из стороны в сторону, медленно подошел к бьющему из-под воды пламени и встал к тому спиной, более не двигаясь с места. В принципе, маркиз мог бы на него наплевать и устремиться к выходу, но после убийства нескольких десятков разноцветных тварей, решил закончить начатое и добить последнего.
Блекло-багровый и тускло-льдистый зомби выступили в авангарде, связав существо боем, а фор Корстед, выждав несколько ударов, принялся сыпать Стрелами праха, чередуя их с Пронзающим выпадом. Урон от последнего даже подрос благодаря свисающей с шеи Кровавой слезе Кракена. Каменные же дротики Радремон в этот раз не использовал, в предыдущих схватках обнаружив их неэффективность против элементалей этого типа.
Несколько раз создание пыталось достать маркиза рукой, но двигалось слишком медленно, и тот всегда успевал разорвать дистанцию, подставив под удар прислужников. А от бросков заостренных комков глины, материализующихся прямо из воздуха, или уклонялся, или отбивал их Малым каменным щитом. Последний, вроде как, после сотен применений даже стал призываться чуточку быстрее, чем раньше.
Не на много. Но в решающей ситуации и эта малость могла спасти жизнь.
В общем элементаль пал так же, как и предыдущие его товарищи, к сожалению не оставив после себя эссенции, но подарив двенадцатый уровень. Мигнув напоследок коричневым, он обратился в ненавистную фор Корстеду пористую тушку, покачнулся и рухнул прямо в огонь.
Статус которого тут же изменился.
Источник первородного пламени. Нейтральный. Степень насыщенности: 99,99 %
И тут Радремон вспомнил барельеф, увиденный наверху в пещере с тоннелями. На нем существа, выстроившись в очередь, несли всевозможные подношения и бросали их в костер. И если тогда маркиз посетовал на кривые руки резчика, изобразившего дарителей нечеткими и расплывчатыми, то теперь понял, что тот наоборот оказался достаточно искусен, чтобы в камне передать дрожащее вокруг элементалей пламя.
Так вот значит в чем дело. А что если…
Повинуясь мысленному приказу, наиболее пострадавший в бою зомби бесстрашно шагнул вперед и через мгновение исчез в рвущемся из-под воды огне. Степень насыщенности сменилась на сто процентов, а перед глазами фор Корстеда появилось мигающее сообщение от системы.
[Обнаружен источник силы. Возможно слияние. Принять?]
Радремон хотел уже согласиться и даже протянул руку к пляшущим в воздухе ярко-оранжевым языкам, как замер в задумчивости.
Ведь если можно изменить степень насыщенности пламени, то что мешает повлиять и на его нейтральность?
Маркиз извлек из Перстня темную эссенцию жидкого пламени. Собственно за все проведенное в пещере время ему удалось добыть лишь четыре таких, и одну он уже использовал. Провел бы ритуал и еще раз, но для этого требовались в том числе другие ресурсы, некоторых из которых у него с собой не было.
Огонек танцевал на ладони, не обжигая и не оставляя на коже следов. Словно крохотный звереныш, тот с любопытством исследовал окружающее пространство, так и норовя свалиться вниз. Но Радремон не позволял. Слишком ценная добыча, чтобы дать ей сбежать и затеряться в какой-нибудь щели.
С помощью этой эссенции маркиз мог улучшить любое из имеющихся заклинаний школы тьмы. Может быть даже Зомбификацию, если найдет информацию о ритуале следующей ступени. Мог усовершенствовать Стрелу праха, Слияние с Тенью, Проклятые путы… Эти чары и без того были достаточно сильны и повергали врагов в шок одним лишь фактом своего применения. Как же отреагируют противники, используй фор Корстед усиленное заклинание?
Огонек принялся сновать между пальцев, время от времени замирая и будто глядя Радремону в глаза. А может и куда-то гораздо глубже. Как живой. Разумный. И жаждущий сослужить хорошую службу своему хозяину. Верный и преданный, смешной и наивный.
Маркиз сжал кулак, спрятав крохотный лоскут пляшущей тьмы. Прислонил к сердцу. А затем с размаху швырнул его в самый центр костра.
Поглотив эссенцию, оранжевое пламя загудело, взвилось на несколько метров вверх, заставив фор Корстеда отступить, а когда опустилось обратно, то уже горело ровным черным цветом, похожим на обрывки ночного савана, колышущиеся на ветру. Статус же источника сменился с нейтрального на темный.
Неожиданно пол под ногами Радремона задрожал и пошел трещинами, в которые тут же устремились бурлящие потоки воды. Не мешкая, маркиз принял предложение системы, и в тот же миг из-под земли показалась чаша, в которой, оказывается, и горел тот костер. Чаша поднималась все выше, покоясь на здоровенном округлом валуне, огонь же в ней мигнул, сорвался с места, подпрыгнул, сжался и с размаха впечатался в грудь фор Корстеда.
Радремона словно лягнул слон, подкованный раскаленными до красна наковальнями. Легкие обожгло огнем, перед глазами заплясали искры, ноги подкосились, а в ушах звенел набат сотен бьющихся в истерике колоколов. Если бы маркиз
