Уравнение времени - Евгения Владимировна Юркина
— Опережают, говоришь? — вдруг выдохнул, казалось, сам актовый зал.
И выдохнул так неприятно, так зло, что Саша даже не успела испугаться — по той простой причине, что не смогла вместить в себя объем злости. Девушка только удивилась: как такие лиричные, такие мягкие энергии могли породить эти интонации?
А уже в следующий миг Николай, бросив выведенное наполовину уравнение, оказался рядом с девушкой:
— Не бойся, Сашка! Я с тобой!
И это был один из немногих случаев за всю долгую историю общения со Звеновым, когда Саша не захотела улыбнуться в ответ на интонации в его голосе: такой горячей оказалась ее благодарность к парню, совершившему в общем-то обычный для него поступок. Коля всегда заступался за друзей.
— Иш-шь ты!.. Герой наш-шелся, — прошипел зал. — Но погоди же… Сейчас я приду в форму и поквитаюсь…
«С кем?» — искренне удивилась Саша.
В зале были они втроем, а еще сумрачные лиричные энергии. Откуда здесь враги?
Ответ на этот вопрос пришел к девушке не сразу. Вдруг разом опали всполохи пламени, но темно не стало — актовый зал залил электрический свет, показавшийся Саше очень-очень ярким! В тот же миг двери распахнулись, и в зал буквально ворвались Савелий и Виктор Сергеевич.
— Живы? — выдохнули в один голос оба.
— Мрази! — прыгнул на них Федор Оспин.
Глава 3, в которой Саша узнает про некоторые последствия инициации
Саша, конечно, успела заметить, что произошло, но уж никак не адекватно среагировать. Николай тоже оторопел. Оба уже выпускника Школы только и смогли, что стоять и смотреть, как Федор, рыча и визжа, бросается на директора. И как на самого Федора, растянувшись в невозможном даже для молодого, полного сил пограничника прыжке, падает Савелий.
Дальше было сплошное мельтешение локтей, пальцев, зубов… Потом полетели кровавые ошметки.
— Разнимаем, Сашка! — С начала схватки прошло не больше нескольких секунд, а казалось, что Колин голос раздался по прошествии целой вечности.
Тут уж девушка вышла из ступора. Бросилась к дерущимся, ухватилась за объемный, очень горячий локоть в школьной униформе. Мелькнула мысль: не сдюжу с разъяренным амбалом!
Но нет — тело так и распирало энергией. Саша, наверное, смогла бы сейчас пробежать земной марафон не хуже какого-нибудь кенийца. Или выиграть олимпиаду по дзюдо: под пальцами выворачивалось и перекатывалось; ей самой откуда-то было известно, как перехватить и на что нажать, чтобы болевым шоком отрезвить озверевшего одноклассника.
«Это кем же я стала в результате инициации? — На долю мига дрогнула Саша. — Не приведи Бездна, какой-нибудь бой-бабищей!»
Тут-то локоть одноклассника и вывернулся из пальцев девушки. Зато перед глазами мелькнул воротник униформы и темно-бардовая бычья шея, торчащая из него. Это не мог быть затылок худощавого Коли, только Федора! Решение пришло само собой. Саша без размаха влепила по основанию затылка ребром ладони…
И только потом сообразила, что натворила, и сжалась, ожидая приговора: убила человека!
Но нет, пронесло. Федора она просто вырубила, и теперь ему, находящемуся без сознания, спутывал руки и ноги директор — ремнем от брюк. Сам Виктор Сергеевич выглядел довольным и растерянным одновременно. Но он был здоров и практически невредим: обугленная одежда, расцарапанные шея и руки — не в счет!
А вот Савелию досталось сильно. Левое плечо пожилого пограничника было вывихнуто, правая щека разодрана на лоскуты.
— Я помогу! — Сама себе удивляясь, Саша подскочила к Савелию. Ловко, не задумываясь, нажала она на точку возле уха — кровь перестала сочиться из страшной раны. — Беги скорее за аптечкой, Колька! — бросила, не поворачивая головы. — Возьми ту, что побольше, там есть гипсовые бинты. И таз захвати, и воду в него налей!
— Я мигом! — Парень помчался в медпункт.
На то, что у него сломан нос, Коля не обращал внимания.
***
— Мы еще побарахтаемся… — Зрячий глаз пограничника сверкал над месивом щеки. — Как думаешь, Сергеич?
— А? — Голос друга выдернул директора из раздумий, в которые он было погрузился, когда понял, что все обошлось малой кровью, а Коля и Саша, можно считать, что не пострадали. — Я не как, я «о чем» думаю… Думаю, вся темнота досталась Федору. И, Сава. Я даже не знаю, радоваться этому или печалиться. Ведь Федор мог обернуться тварью, более худшей, чем…
Директор, оглянувшись на девушку, умолк.
— Поговорим об этом позже, — мрачно кивнул старый пограничник. — Скоро Сашка меня подлатает, мы с тобой нальем по рюмочке…
— А..? — Саша вдруг захотела сказать что-нибудь доброе деду Савелию — таким хмурым он был. Но нужные слова не находились. — И..?
— Тебе тоже коньяку? — деланно возмутился директор. Но потом спохватился: — Да не красней ты так, я знаю, что ты не пьешь и вообще не это имела в виду. Просто нервы на взводе!..
И Виктор Сергеевич покачал головой: все-таки не стоило вести такие речи при воспитаннице, да еще и во время инициации! Вот завтра с утра, когда процесс завершится окончательно, было бы можно. «Было бы» — потому что по завершении инициации девушки в Пограничье уже не будет.
— Да уж, нервы на взводе, это факт. — Савелий пришел на помощь другу.
Старый пограничник прекрасно понимал директора. Это было грустно, очень грустно — всякий раз расставаться с выпускниками Школы. А в этот раз расставание выйдет особенно нелегким. Сашку в Пограничье любили все взрослые. Хоть, разумеется, этого и не показывали — чтобы, не приведи Бездна, не избаловать.
— А если серьезно, Александра, — справился с эмоциями директор, — тебе надо закончить…
— …процесс инициации, — вздохнула девушка.
— Умница! — похвалил директор. — Не забыла в горячке боя о главном. И когда же процесс инициации завершится?
— Завтра в шесть утра, — не задумываясь ответила Саша. — О! Колька! Быстро ты, молодец! Давай-ка, помогай. Я сейчас плечо вправлю, а ты бинты в воде размачивай.
Девушка говорила, а потом и лечила, а сама удивлялась: что это Коля так смотрит на нее, будто в первый раз увидел? Из-за того, что она шепчет какие-то слова, какой-то наговор? Так это потому, что она твердо знала: с наговором раны залечатся лучше. И быстрее.
Вскоре медицинская помощь была оказана. Плечо вправлено, гипсовая повязка наложена, щека защита. Нос Коле Саша тоже подлечила. Точнее, вылечила полностью.
— А что это ты там такое говорила? — Тщательно ощупав нос, Звеновой наконец-то обрел голос.
А
