Ученик Проклятого - Лилия Бернис
Увы, со временем фаиры все реже проверяли функционал артефактов, и постепенно простые люди стали забывать, откуда эти колонны появились, начав даже поклоняться им, словно богам. Медленно из памяти стерлась необходимость подкармливать артефакт кровью. Обыватели помнили теперь лишь то, что необходимо приносить дары, потому несли к колонне пищу, цветы и рукотворные изделия. Разумеется, артефакт со временем почти полностью оказался истощен. Он больше не мог защитить от атак крупных хищников, но благодаря скудной энергии веры все еще исправно отпугивал мелких полевых и амбарных вредителей, так что обычные люди все еще старались селиться возле таких вот колонн. После смуты эта ныне существующая деревня была восстановлена здесь именно благодаря наличию здесь артефакта.
Из-за ограниченности собственных возможностей Зиргрин, хоть и видел способ полностью восстановить структуру колонны, но не мог самостоятельно этого сделать. А так как в деревне не было ни одного мага, то сообщать об этом жителям тоже было бессмысленно. Да и новое существование сильно влияло на бывшего убийцу. Он и при жизни не был особенно общительным, а теперь вообще не горел желанием с кем-то без нужды разговаривать. Особенно после того, как староста, придя в себя, рассказал всем о своем опыте «общения» с клинком. После этого Зиргрина стали бесконечно донимать желающие с ним поболтать. Особенно раздражали подвыпившие мужики, полюбившие присесть у подножия колонны с бутылкой самогона. Им даже не было важно то, что клинок ни разу никому не ответил. Им хватало того, что их слушают.
Постепенно в душе Зиргрина начало подниматься острое желание убить этих назойливых людей. При чем, это желание сопровождалось навязчивыми образами того, как он купается в их горячей крови. Не сразу бывший убийца осознал, что это желание сильно отличалось от испытываемой им жажды крови при жизни. Это было совершенно новое чувство, которое сложно даже сравнивать со всем тем, что ему довелось когда-либо пережить. Он стал мечом, а меч создан для того, чтобы убивать. К счастью, у него была могучая сила воли, благодаря которой удавалось подавлять эти желания. Однако терпеть подобное непрерывно на протяжении каждого мгновения своего существования оказалось невероятно трудно. Невольно Зиргрин более серьезно задумался о том, чтобы в самом деле кого-нибудь признать. Если бы кто-то использовал его для убийства, это могло бы утолить невыносимую жажду…
Спустя три месяца с момента появления в колонне необычного меча все местные привыкли к его существованию. Староста, как и кузнец, скрипя зубами, был вынужден отказаться от идеи утопить клинок в болотной трясине, после чего они вместе принялись планировать свои действия после того, как информация о нем распространится. Выходило так, что им теперь, наоборот, необходимо писать в город о появлении меча с просьбой обеспечения безопасности.
Наконец, в деревне появился долгожданный торговец, который привез инструменты, кухонную утварь, ткани и прочие необходимые в быту мелочи, взамен скупая звериные шкуры, зерно, лекарственные травы и вообще все, что только могла предложить деревня. Торговец, узнав про меч, долго цокал языком от восхищения, наблюдая, как его охранники по очереди пытаются достать клинок из колонны. Зиргрина ситуация позабавила. Он даже не стал огревать охранников электрическим разрядом — слишком уж бесхитростно они подошли к делу. Даже веревку привязывали к рукояти и ослами пытались тащить. Вот только гарда меча неожиданно втянулась в рукоять, после чего веревка легко была перерезана от соприкосновения с лезвием. Как душа клинка, Зиргрин имел полный доступ ко всем заложенным в него внутренним механизмам. Фактически эти механизмы ощущались, как собственные руки — управляться с ними было очень просто.
Пробыв в деревне три дня, торговец направился дальше, унося с собой послание старосты лорду города, к которому была причислена деревня.
Ближайший город, Затон, назван был так благодаря своему расположению у затона реки Широкой, по которой перемещались грузы вглубь страны на специальных речных судах. Поскольку торговец был намерен заглянуть еще в несколько деревень до того, как повернуть к городу, ответа местного лорда на отправленное с караваном письмо в ближайшие дни ожидать не приходилось. В то же время стало очевидно, что вместе с письмом торговец понес с собой удивительные слухи. Не нужно сомневаться в том, что бандиты, жаждущие легкой наживы, первыми навестят поселение, так что староста и Рагод активно взялись за укрепление обороны деревни. Вряд ли первыми прибудут большие силы, а уж с малыми до прихода солдат деревенские надеялись разобраться.
Постепенно деревня вновь вернулась к своему сонному существованию. Днем мужики уходили в поля, а женщины занимались домашним скотом, готовкой и воспитанием детей. Вопреки пессимистическим прогнозам, в поселении не произошло за это время никаких беспорядков. Конечно, появлялись некоторые подозрительные личности, но, потерпев неудачу в попытке извлечь клинок, они мирно уходили, никого не провоцируя. Рагод хмуро жаловался, что это, в основном, разведчики крупных банд. Если торгаш не поспешит с сообщением, то рано или поздно проблемы у них все же будут.
Зиргрин прекрасно знал, что стал источником головной боли местных жителей, но совершенно не беспокоился об этом. В конце концов, никто еще не пострадал, так какой смысл волноваться раньше времени? Однако на самом деле бывший убийца просто недооценивал серьезность ситуации. Ранее он жил на другом континенте, где даже в периоды войн в обычных деревнях было относительно спокойно. Восточный континент же еще несколько лет назад полыхал в бесконечной войне всех против всех. Ситуация стабилизировалась очень медленно, столь отдаленные поселения, как это, были фактически наедине с собственными проблемами.
И вскоре то, чего боялись Рагод со старостой, действительно произошло. Прошло две недели со дня ухода торговца. Затон все еще не прислал ни единого солдата, а вот бандиты уже были на месте.
Это оказалась крупная шайка, насчитывавшая более трех сотен человек и нелюдей в своем
