Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №04 за 2007 год
Взгляду генерала, ворвавшегося во вражеский лагерь на белом коне, предстали поистине верещагинские картины: груды убитых, толпы побросавших оружие… Даже командный пункт самого Весселя в Шейново удалось распознать с трудом — лишь по двум белым полотнищам на дымящемся доме. Сам начальствовавший над султанскими войсками на Балканах, чью саблю уже вручили Скобелеву, встречал его у входа.
— Сегодня гибнет Турция , такова воля Аллаха! Мы сделали все! — воскликнул побежденный.
— Вы дрались славно, браво... Такие противники делают честь. Они храбрые солдаты! — ответил джентльмен-победитель.
В толпе пленных вдруг послышалось: «Ак-паша! Ак-паша!» Турки явно считали, что разгромлены лишь усилиями «великого вождя», прозванного ими «Белым генералом» (за пристрастие в этом цвете во всем), — Михаила Скобелева.
Через несколько часов капитулировала соседняя Шипка. В тот день русские одержали блестящую «двойную» победу: прекратила свое существование одна из самых боеспособных вражеских армий. Прямая дорога на Адрианополь и Стамбул была открыта.
Но что же произошло дальше?..
Болгарский Ловеч особенно пострадал от набегов башибузуков и черкесов, в результате которых из 20 тысяч жителей города в живых осталось 4,5 тысячи человек
Дамоклов меч над гордиевым узлом
Последнюю из длинной череды русско-турецких войн XVIII—XIX веков в отечественной традиции нередко называют также Второй Восточной (в отличие от первой, проигранной Крымской в 1853—1856 годах), или Освободительной, имея в виду, что целью и результатом ее было освобождение балканских народов (прежде всего болгар) от многовековой османской власти. Кроме того, как и все ту же Крымскую войну, ее спровоцировал не столько конфликт России с Турцией, сколько целый «ком» сложнейших общеевропейских проблем, известный как «восточный вопрос». Смысл его заключался в решении судьбы огромной, но отсталой и изможденной собственными внутренними противоречиями Османской империи и, соответственно, судьбы населявших ее христианских народов (южных славян, румын, греков).
Разумеется, на самом деле великие державы больше интересовали не этнические и не религиозные, а геополитические аспекты этого вопроса. Достаточно беглого взгляда на карту, чтобы понять стратегическую важность дунайского бассейна, Балкан, Константинополя (Стамбула) и проливов (Босфора и Дарданелл), открывающих выход из Черного и Мраморного морей в Средиземное. Каждая из европейских стран ревниво следила за соблюдением в этом районе «баланса сил», стремясь не допустить преобладания конкурентов, у каждой имелся здесь свой особый интерес. При этом занятые дипломатическими играми идеологи и государственные мужи не вполне отдавали себе отчет в том, какую роль стал играть в XIX веке национальный фактор. Им, загипнотизированным обманчивой легкостью «кройки» границ, он по старинке казался лишь одним из элементов игры…
Между тем именно Балканы национальный фактор мог сделать наиболее взрывоопасным регионом Европы. Турки постепенно стали завоевывать их еще в XIV веке, когда хлынули в Европу из Малой Азии, а окончательно утвердились здесь к концу XV. Столетия «османского ига» привели к оскудению и унижению некогда богатых и сильных государств с древней историей (Византия, Болгария , Сербия , Валахия, Молдавия ). Вдобавок христианское население этих земель лишилось почти всяких гражданских прав. Казалось, так будет всегда, но к XIX веку стало совершенно очевидно, что военно-теократическая османская деспотия лишена всяких дальнейших ресурсов развития. Административный и правовой хаос, чудовищный застой в экономике, общественные отношения, отставшие от реалий эпохи лет на триста, — все это делало Порту похожей на умирающего, чье тело гнило заживо.
Десятки тысяч сербов бежали после подавления восстаний 1875—1876 годов
В результате длительной борьбы и сложных политических комбинаций к 1830-м годам получили независимость или широкую автономию Греция , Сербия , Черногория и Молдавия с Валахией, чуть позже объединившиеся в Румынию. Политические элиты этих земель принялись все активнее отыскивать в реальном или мифическом прошлом «национальную идею», чтобы сделать ее знаменем освободительной борьбы. И поскольку исповедовали балканские народы в подавляющем большинстве православие, уповали они в основном на единственную православную державу — Российскую империю. Российские патриоты устами Алексея Суворина называли тех же болгар «бедными неграми славянского племени».
В свою очередь, западные державы, сознававшие, что восточный вопрос чреват очень большими осложнениями, предпочитали искусственно поддерживать существование Турции, пусть слабой, но легко контролируемой. Они, конечно, боялись усиления России , которая с конца XVIII века не скрывала, что считает Балканы и проливы сферой своих жизненных интересов. Особую тревогу «русская угроза» вызывала в Лондоне и Вене. Великобритания видела в романовской империи главного соперника в Большой игре на Востоке, а Австрия с подозрением следила за каждым движением русских на своих южных границах. Петербургу, со своей стороны, конечно, не хотелось соперничать «со всем миром». К тому же самодержавие традиционно относилось с большим подозрением к любым национальным движениям, не без основания усматривая в них революционный заряд.
В результате российская политика на Балканах «шаталась из стороны в сторону». С одной стороны, в верхах (и с еще большей силой — в обществе) всегда помнили о сильной карте помощи «братьям-единоверцам» (вариант — «братьям-славянам»). Существовала и своеобразная «программа-максимум», выдвинутая еще честолюбивой Екатериной: освободить Константинополь, вновь водрузить крест над Софийским собором (мечетью Айя-София) и восстановить Византийскую империю.
Надо сказать, что в подходе к этой задаче здравый смысл переплетался с мессианской утопией. Наиболее смелые прожектеры (князь Потемкин с его знаменитым «греческим проектом», а позже — идеологи панславизма) в своих фантазиях вообще объединяли под скипетром русского монарха народы Балкан и Восточной Европы, а столицу «помещали» в тот же Царьград-Константинополь. Их более трезвые оппоненты предлагали, не отказываясь от смелых лозунгов, следовать политике возможного и не ввязываться в авантюры под влиянием геополитических химер или ложно понятой идеи солидарности.
Осман-паша (Нури-Гази Осман-паша, 1832—1900) , кадровый офицер, последовательно участвовал в боевых действиях в Крыму, Йемене, Ливане и на Крите. В 1875 году, командуя корпусом, фактически разгромил сербскую армию, после чего был произведен в муширы (аналог маршальского звания). За бой 18 июля 1877 года под Плевной султан даровал ему титул «гази» (победоносный). Затем Осман-паша попал в плен, после возвращения из которого четырежды побывал на посту военного министра Порты.
Абдул-Хамид II (1842—1918) , султан Османской империи с 1876 по 1909 год. Активный проводник политики пантюркизма и реформ, получивших известность под именем «танзимат» (реорганизация). Попытки преобразовать разваливавшееся государство сопровождались жестким подавлением инакомыслия, тотальной цензурой и всевластием тайной полиции. В 1880-х, разочаровавшись в двусмысленной политике Британии и Франции, Абдул-Хамид переориентировался на Германию, которая и превратила Турцию в сферу своего безраздельного влияния. Тем временем деспотические внутренние реформы закончились провалом, и в результате Младотурецкой революции султан был низложен.
Обручев Николай Николаевич (1830-1904) был одним из самых талантливых российских военных стратегов второй половины XIX века. Человек импульсивный, горячего нрава, в молодости он отдал дань увлечению революционными идеями, что впоследствии не раз ставилось ему в вину недругами. Последовательный сторонник реформирования армии и союза с Францией. В 1876—1881 годах член Военно-ученого комитета Главного штаба, один из ближайших сотрудников Д.А. Милютина в подготовке и проведении военных реформ 60—70-х годов XIX века. В 1876-м разработал стратегический план войны с Турцией, осуществленный во время Русско-турецкой войны 1877—1878 годов.
Александр II (1818—1881) , российский император в 1855—1881 годах. Был прозван «Освободителем» за отмену крепостного права и другие реформы 1860—1870-х. Во многом благодаря его позиции Россия смогла успешно вступить в новую эпоху, превратившись в одну из наиболее динамично развивающихся стран мира. Однако из-за драматического стечения личных и политических обстоятельств (в том числе — относительной неудачи в Балканской войне) эта политика забуксовала, и страна оказалась в состоянии глубокого внутреннего кризиса, трагически завершившегося убийством царя террористами 1 марта 1881 года.
