Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №10 за 1960 год
Воспользовавшись тем, что пограничник низко пригнулся, «геолог» бросился на него, намереваясь выбить оружие. Но Касьянов почти в упор полоснул его короткой сухой очередью. Нарушитель подломился, судорожно схватил руками воздух и, потеряв равновесие, сорвался в пропасть.
Был еще второй, стрелявший из пистолета. Он следовал на некотором расстоянии за первым. Они рассчитывали, что наряд отправится верхней тропой, и столкновение было для них неожиданным. Надо найти второго!
Спустя несколько секунд рядовой Кравчук увидел, как над горами расцвел оранжевый букет ракеты. Это означало, что старший наряда ведет бой и зовет на помощь. Об этом Кравчук немедленно сообщил по телефону на заставу.
Вверху туман рассеялся. Остатки его упали в ущелье и пушистыми клочьями плыли над Пянджем. Обнажились скалы, и стала видна часть Волчьей тропы. Чтобы отрезать нарушителям отступление (Кравчуку казалось, что Касьянов завязал перестрелку с группой противника), рядовой побежал вперед. Если он не опередит врага и не займет выгодной позиции, которая запирала бы нижнюю тропу, враг ускользнет...
Треск автоматных очередей заставлял Кравчука напрягать последние силы. К своему удивлению, он бежал не спотыкаясь, ветки кустарника все время обдавали его росяным дождем. Добежав до моста, перекинутого через широкий кипящий поток, он, чуть не заплакав от досады, остановился. Мост был разрушен обвалом: обычное в непогоду явление. Переправиться через поток без веревки нельзя. Возвращаться назад и идти на помощь Касьянову нижней тропой бесполезно. На это уйдет больше часа.
Оставалось одно — взобраться повыше и попытаться найти место, с которого можно было бы простреливать тропу.
Взобравшись на скалу, Кравчук, к своей радости, увидел того» с кем вел поединок Касьянов. В пятистах метрах ниже, на площадке, возвышающейся на восемь-девять метров над нижней тропой, распластавшись, лежал нарушитель. Он отстреливался.
Кравчук прицелился. Но нарушитель, видимо для того, чтобы перезарядить пистолет, отполз ближе к скале. Пули взгрызли гранит на том месте, где он лежал секунду назад. Заметив, что площадка простреливается сверху, он, прячась за камни, стал отползать. Выстрелы прекратились. Первым умолк Касьянов. «Кончились патроны, — подумал Кравчук. — Нарушитель уйдет!»
И тут Касьянов неожиданно появился на площадке, выбежав из-за укрытия. Хлопнул выстрел.
Касьянов упал, а стрелявший, отшвырнув в сторону пистолет и взмахивая руками, стал спускаться с площадки на тропу. Сержант вскочил на ноги и бросился к нарушителю. Тот успел метнуть в сержанта камень, но промахнулся. Касьянов в два прыжка настиг противника. Повернувшись, тот ловко ударил сержанта в челюсть.
Упав, Касьянов почувствовал резкую боль в левой руке. Попробовал согнуть ее в локте — перед глазами пошли желтые круги. Понял, что ранен. Кусая губы, подполз к кромке площадки. Нарушитель, сбежав на тропу, торопливо шагал. «Сейчас мостики на овринге уничтожит, — мелькнуло в сознании сержанта, — и уйдет».
В жизни человека бывают критические минуты, когда он, видя опасность, казалось бы, не в состоянии предотвратить надвигающегося несчастья. Но мысль, как вспышка молнии, в сотую долю секунды осеняет его.
Тропа делала зигзаг, и нарушитель должен был пройти под самой площадкой. Улучив момент, Касьянов с высоты восьми метров прыгнул на него и тяжестью своего тела сбил врага под обрыв.
Поиски продолжались целый день. Но безуспешно. На вторые сутки в тридцати километрах от заставы, вниз по течению реки, нашли два изуродованных, разбитых о клыки Пянджа тела. Касьянова опознали по форме.
* * *
И полетела над Пянджем легенда о мужестве солдата, погибшего в схватке с врагом во время своего последнего за три года службы наряда. Ее услышишь во всех соседних с заставой кишлаках.
Придет время, исчезнут границы. На месте наших застав люди разных стран — сопредельных сторон, как принято говорить у пограничников, построят дворцы Дружбы. Многое изменится, и многое изменят люди. Но останется Пянджское ущелье и, как память о славных делах пограничников, скромное название «Касьянов овринг». Название, которого нет ни на одной географической карте.
Борис Поляков
Карликовый кашалот
Читатель нашего журнала товарищ Богданов К.Л. из Калуги просит рассказать о карликовом кашалоте. Выполняем его просьбу.
Давно уже люди находили в море или на берегу в полосе прибоя серые, с неприятным землистым запахом куски «морского воска» — амбры. На вид это вещество довольно невзрачно, но добавление его даже в незначительном количестве ко всякого рода парфюмерии имело неожиданный эффект. Запах духов, притираний, ароматических бальзамов становился благодаря амбре чрезвычайно стойким. Платок, смоченный такими духами, годами сохраняет запах. Самые невероятные предположения о природе этого странного вещества делали натуралисты.
Но раньше всех до сути дела добрались японские рыбаки. Они установили, что амбра образуется в кишечнике карликового кашалота (Современная наука считает, что амбра действительно образуется в кишечнике кашалотов (не только карликовых) в результате сложных химических превращений роговых клювов кальмаров и осьминогов, которыми эти киты питаются.).
В 1838 году знаменитому французскому натуралисту Бленвилю попали в руки несколько карликовых кашалотов, обнаруженных на французском побережье Атлантического океана. Они неосторожно подплыли во время отлива слишком близко к берегу и «сели на мель». Бленвиль сделал первое научное описание этого животного.
Он отметил, что карликовый кашалот окрашен в черный цвет с белой «отделкой» на брюхе, горле и нижней челюсти. Он представляет собой миниатюрную копию большого кашалота: обычная длина его всего 4 метра. Следовательно, карликовый кашалот меньше новорожденных детенышей своего большого собрата.
На «лбу» у младшего брата, как и у большого кашалота, расположены наполненные особым жиром и скрепленные сухожилиями спермацетовые мешки. Это своего рода гидравлический амортизатор, смягчающий давление воды на головной мозг во время путешествий кита за пищей в глубины океана. Там, на глубине нескольких сот метров, кашалот охотится за кальмарами и осьминогами. Добычу он хватает зубами, которые растут у него лишь в нижней челюсти.
Обитают карликовые кашалоты в тропических водах трех океанов: Индийского, Тихого и Атлантического. Но нередко они заплывают довольно далеко на север и юг. Их находили у берегов Японии, Калифорнии, Голландии, Тасмании. Но это были мертвые кашалоты — «севшие на мель». Еще ни один натуралист не видел в море живого кашалота.
Вот, собственно говоря, и все сведения об этих животных. Как видите, наши знания о карликовых кашалотах не намного обогатились за 120 лет, прошедших со времени их открытия.
И. Акимушкин
Изумруд Турфана
В 1957—1958 годах экспедиция советских киноработников совершила путешествие от столицы Казахстана Алма-Аты до китайского города Ланьчжоу. Автомобильный караван двигался через пустыни, оазисы и горы Центральной Азии. Совместно с кинематографистами Китая был снят большой цветной фильм «Под небом древних пустынь».
О том, что видели и встречали кинопутешественники на своем пути, режиссер-постановщик фильма Владимир Шнейдеров написал книгу. Мы печатаем несколько глав из нее в сокращенном варианте.
Виноградная долина
Солнце еще не выглянуло из-за вершин, а мы уже в пути. Сегодня в земледельческом кооперативе «Лэюань», что значит «Сад радости», начинается сбор винограда, и мы не хотим опоздать.
На горе стоят белые домики с яйцеобразными заостренными куполами — могильники-мазары. Из ущелья бежит река. Вокруг белеют пучками ваты плантации хлопка. Голые, без единой травинки, красные горы Хояныпань открывают вход в ущелье, забитое буйной зеленью садов и виноградников.
В садах тонут крыши домов и огражденные дувалами дворы.
Над зеленью возвышаются квадратные башни из сырого желто-серого кирпича. Кирпичи сложены так, что между ними остаются просветы, и ветер свободно продувает башни насквозь. Это сушильни для знаменитого турфанского винограда. Рассказывают, в свое время этот виноград поставлялся во дворец на стол самого императора.
Собранный виноград привозят в башни и подвешивают гроздьями на шестах от потолка до пола. Сухой горячий воздух, приносимый из раскаленной пустыни, продувает ажурные башни, впитывая всю влагу из винограда и превращая его в отличный изюм.
Всякий другой изюм, провяленный на солнце или в жарких печах, не может обладать такими качествами, как этот — высушенный пустыней. Он сохраняет блеск, вкус и аромат свежих ягод.
