Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №04 за 1984 год
Мне оставалось оправдать и эту свою поспешность тем, что самые прекрасные встречи в жизни случаются тогда, когда твой поезд вот-вот должен тронуться...
Надир Сафиев, наш спец. корр. Коприештица — София — Москва
Гость пансионата «Гердобакка»
Юрий Дашков, кандидат исторических наук
Фото Ю. Немирова и Н. Стоичкова
С меркалось, когда двое мужчин свернули с дороги в пригороде Гельсингфорса Огльбю и стали подниматься по тропинке в гору, к стоявшему в окружении берез деревянному дому.
— Вот и пансионат «Гердобакка»,— сказал мужчина, шедший первым.— Здесь вы будете в безопасности.
Второй мужчина, в пальто с каракулевым воротником и в такой же шапке, поставив на снег коричневый саквояж, осмотрелся.
— Да, здесь тихо,— согласился он.— И станция недалеко. А лесок — это хорошо. Люблю гулять по лесу.
Через несколько минут мужчины поднялись на крыльцо дома и вошли в комнату. Их встретили хозяйки: сестры Анна и Сонни Винстен.
— Вот, привел гостя, о котором говорил вам,— сказал по-шведски мужчина, стоявший впереди.— Это немецкий писатель, господин Эрвин Вейков. Ему нужно тихое, уединенное место, чтобы поработать над книгой. Я надеюсь, что ему здесь понравится.
Так в пансионате «Гердобакка» под Гельсингфорсом в конце ноября 1907 года появился новый квартирант.
Хозяйкам постоялец понравился. Целыми днями он сидел в своей комнате, читал и что-то писал за столом у окна. Спокойный, скромный. Он с аппетитом ел все, что готовили сестры, и всегда хвалил стряпню. И Анна и Сонни сошлись во мнении, что новый квартирант — воспитанный, а это качество они особенно ценили. Сестры были учительницами. Анна преподавала немецкий язык, Сонни давала уроки музыки.
В один из первых дней пребывания гостя Сонни, прибиравшаяся наверху, сбежала по лестнице, протянула сестре книгу:
— Смотри, Анна, у него книги русские. И газеты он читает петербургские. Никакой он не немец.
— Я знаю, Сонни,— отозвалась Анна.— Мне говорил об этом лектор университета Смирнов, когда рекомендовал нового постояльца. Он сказал, что у нас поживет некоторое время под видом немецкого писателя русский революционер. Его преследуют царские жандармы. Разве мы с тобой не обязаны помочь ему?
Сонни знала, что многие финны помогали русским революционерам, и она сказала:
— Ну, конечно, дорогая. Это наш долг.
Сестры Винстен только в 1917 году по фотографии в газете узнали, что их гостем в далеком 1907 году был Ленин. Он тогда скрывался в Огльбю от жандармов. Старый знакомый, преподаватель местного университета, большевик Владимир Мартынович Смирнов посоветовал ему этот пансионат. Ленин продолжал отсюда пристально следить за событиями в России, руководил партией, редактировал издававшуюся в Выборге газету «Пролетарий», писал книгу по аграрному вопросу.
...Однажды в воскресенье в Огльбю приехал Смирнов. Поздоровавшись с хозяйками, как обычно, поднялся наверх. Ленин, увидев Смирнова, широко улыбнулся, пожал руку. Смирнов выложил из портфеля книги и конверты с почтой.
— Прекрасно,— сказал Ленин, перебирая конверты и книги.— Знаете, все хорошо, только... Очень тоскую по Питеру, по товарищам, по живой работе.
— Зато здесь безопасно, Владимир Ильич. Ведь аресты большевиков продолжаются и в России, и на Карельском перешейке, в том числе в Куокка-ла, где вы недавно жили.
— Я читал об этом в газетах,— ответил Ленин.— Кстати, к вопросу о безопасности. Сегодня, Владимир Мартынович, я заметил незадолго до вашего прихода возле дачи какого-то субъекта, который довольно заинтересованно поглядывал на мое окно.
— Да что вы говорите, Владимир Ильич! — встревоженно воскликнул Смирнов.— Неужели за мной из Гельсингфорса увязался?
— Этого я не знаю. Но факт налицо, сегодня выходной день, а он, бедолага, на посту. Полюбуйтесь! — Ленин кивнул головой в сторону окна.
Смирнов осторожно посмотрел через замерзшее стекло и увидел за стволами берез долговязую фигуру мужчины в шубе, который приплясывал на одном месте, чтобы согреться.
— Да, действительно, похож на филера,— проговорил Смирнов.— И, кажется, я где-то видел его...
Плотно задернув занавеску, Ленин сказал:
— Книгу я заканчиваю. Придется, видно, уезжать... Ничего не поделаешь.
— А как же издание «Пролетария»?
— За границей выпускать будем и доставлять в Россию. Может быть, опять с вашей помощью, как во времена «Искры». Иного выхода нет.
Ленин попросил Смирнова передать в Петербург, что ему нужно перед отъездом встретиться с товарищами.
В понедельник утром жандармский унтер-офицер Закачура докладывал помощнику начальника Финляндского жандармского управления по Нюландской губернии ротмистру Лявданскому:
— Филер Вец, провожая вчера лектора Смирнова от квартиры в Огльбю, обнаружил, что он встречался там с каким-то мужчиной, который проживает в пансионате «Гердобакка».
— А что за мужчина?
— Вец не стал выяснять у хозяек пансионата, чтобы не вызвать подозрения. Может быть, попросить финляндскую полицию проверить, кого навещает социал-демократ Смирнов?
Яркий декабрьский день сиял за окном. Ленин сидел за столом. Снизу доносились звуки рояля. Это Анна. Как видно, у нее сегодня нет уроков. Ленин временами прислушивался к музыке, задумывался, а затем снова начинал писать.
В дверь постучали. Он надел пиджак, сказал по-немецки:
— Войдите!
На пороге показалась Анна Винстен:
— Извините, но я вынуждена вас побеспокоить. Пришел местный полицейский. Он проверяет документы у всех живущих в пансионатах. Простая формальность. Можно попросить ваш паспорт?
— Конечно, конечно! — ответил Ленин.
Открыв саквояж, он подал паспорт хозяйке.
В гостиной у двери стоял молодой человек в черной шинели с блестящими пуговицами — местный полицейский. Рядом с ним к дверному косяку прислонился долговязый тощий мужчина в потертой шубе.
Анна Винстен подала паспорт полицейскому. Он присел к столу, стал выписывать в тетрадь сведения из него, повторяя вслух:
— Вейков Эрвин, подданный Германии.
Мужчина в шубе тоже подошел к столу, долго рассматривал паспорт. Потом спросил хозяйку:
— А что, он в самом деле немец?
— У господина Вейкова нет ни малейшего акцента.
Полицейский надел шапку, отдал честь и пошел к двери. За ним вышел и долговязый мужчина.
Ленин, поглядев в окно, сразу узнал долговязого субъекта, который в воскресенье приплясывал у пансионата.
— Вец был сегодня с полицейским в пансионате «Гердобакка». Мужчина, к которому ездит лектор Смирнов, оказался немцем Эрвином Вейковом,— докладывал в тот же день унтер-офицер Закачура ротмистру Лявданскому.
— А по-русски этот немец не говорит?
— Никак нет. Спрашивали хозяйку. Сказала, что, кроме немецкого, никаким языком не пользуется.
— Странно, почему же Смирнов ездит к этому немцу...
— Не могу знать, ваше высокоблагородие!
— Ты вот что. Пусть Вец пороется в фотографиях нашей картотеки государственных преступников. Авось увидит кого-нибудь похожего.
— Вряд ли. Вец ведь близко его не видел. Только фотографию в паспорте ему показали.
— И все же пусть Вец поищет в картотеке...
Утром в читальном зале русского отделения университетской библиотеки собрались прибывшие из Петербурга большевики. Из Огльбю приехал Ленин. Смирнов запер входную дверь, повесил снаружи табличку «Читальный зал закрыт». Спустил шторы, чтобы никто не заглянул в окна. Затем, не желая мешать товарищам, ушел в служебное помещение библиотеки.
На заседании большевистского центра было принято решение перенести издание «Пролетария» за границу.
Смирнов пригласил участников заседания пообедать. Заранее позвонил матери, чтобы она подготовилась. Когда пришли на Елизаветинскую, где жил Смирнов, в гостиной на столе уже поблескивали тарелки, в фужерах белели накрахмаленные салфетки.
— Ого, Владимир Мартынович решил устроить банкет по случаю моего отъезда,— сказал Ленин, входя в гостиную и потирая с мороза руки.
