По ту сторону моря - Екатерина Андреева
Ложь, Невежество и Тщеславие. Это чудовище сожрало не только Объединения, но и меня саму. Я лгала и себе, и другим, уверяя, что смогу защитить своих друзей и близких, смогу хоть кому-нибудь помочь. А какой воз лживых историй тянулся за мной с того дня, как я пустила в свой дом изгнанника, никто не сосчитает и за целую жизнь.
Я невежественно полагала, что такие люди, как Ранко или Дарио, могут отпустить нас, могут поступить по совести. Я не смогла предвидеть, рассчитать, чем обернется моя служба в ОБ. А это ведь было так очевидно!
И я тщеславно решила, что после Пустоши и истории с Льюисом я могу справиться с любым делом, могу ворошить тайны Советов и обращаться за помощью, подвергая риску других. И результат… хм… он вполне ожидаем. Шон бы очень красочно прокомментировал всю ситуацию! Духи, как же мне их не хватает!
Лежа на кровати в этой проклятой белой комнате, я пыталась сохранить хоть каплю самообладания. Я не могу умереть… я же… я не могу! Это же просто чушь! Я не хочу умирать! Мне все казалось, что вот откроются двери, и кто-нибудь, как это часто бывало, придет и спасет меня. Может, даже Князь… Забавно, теперь я даже хотела, чтобы он появился, пусть внутренности все равно сжимались в комок от одной только мысли об этом. Но Его нет. Никого нет. Бедная моя Сэм… Если мы с ша уйдем, она потеряет за раз слишком много.
Я звала и просила поговорить хоть с кем-нибудь: с Ранко, Дарио, Вороном, Хофман, с кем угодно! Я готова была унижаться, только бы это спасло ребят, ну и, если повезет, меня заодно. Чувство вины разъедало, как ржавчина. Это я их подставила, это я…
Нам предстояло умереть позорной смертью. Казнь через повешение – это дань традициям прошлого, воспоминание о мире до Пустоши. В далекие времена на виселицу отправляли только бедняков и самых опасных преступников, потому как верили, что так душа не сможет покинуть тело и будет вечно страдать на земле. Интересно, что станет с нашими душами? Куда они отправятся потом, если отправятся вообще? Я редко задумывалась над этим вопросом – в Городе осуждали разговоры обо всем внетелесном, а в рейтах верили, что умершие становятся частью леса. Что если я стану одним из его монстров? Надеюсь, в таком случае мне удастся перегрызть Ранко горло! Но ша говорила о свободе… Может, я, как и она, просто стану птицей? И буду летать рядом со всеми, кого люблю.
Прошло четыре дня. На пятый мне перестали приносить еду, только воду, а значит, казнь была уже близко. Я заметалась по комнате. Надо что-то делать! Я звала Тьму, молилась Свету и всем богам прошлого, просила Пустошь, но ничего не помогало! Духи, это не мог быть мой последний день, это же невозможно!
Утро. В комнату вошло несколько девушек. Они обмыли меня, причесали, нарядили в красивую белую одежду. Конечно, казнь должна была выглядеть как можно приличнее, ведь за ней будут наблюдать интеллигентные люди! Я не противилась их действиям – бороться сейчас не имело смысла, дальше комнаты мне не убежать.
Спустя пару часов в двери снова щелкнуло, и передо мной предстал стражник. Один. Молодой еще, даже юный. В горле было сухо, я кусала потрескавшиеся губы до крови, и никак не могла осознать, что это все. Сегодня меня повесят. Я безучастно наблюдала, как стражник уверенными шагами пересекает комнату, рывком поднимает меня на ноги и достает наручники. Я пыталась рассмотреть его лицо, но черты как будто расплывались перед глазами. На запястьях щелкнул металл, и этот резкий звук среди общей тишины немного пробудил меня от оцепенения. Он один. На удивление безоружен. И он боится. Его руки мелко подрагивают, и он не поднимает на меня глаз. То ли ему не хочется видеть лицо человека, которого он поведет на смерть, то ли думает, что я ведьма и, словно сама Пустошь, могу что-то сотворить с ним. Таких слухов по Объединениям летает масса. Мои губы дергаются в нервной улыбке. Это хорошо, что ты меня боишься, это хорошо! Желудок сжимается от волнения, я окончательно прихожу в себя и вдруг ощущаю ярый прилив энергии. Я могу справиться с ним! Я могу постараться.
Мы выходим из комнаты. В коридоре пусто и тихо. Непонятно, то ли ночь сейчас, то ли день. Я втягиваю носом воздух, как звереныш, и только через мгновение понимаю, зачем делаю это. Я надеюсь, что не услышу запах Ранко. Его парфюм не спутать ни с чем. До меня долетает запах коридорной сырости и немного пота от юноши, который грубо тащит меня вперед. «Сейчас!» – проносится в голове. Я резко торможу, от неожиданности парень чуть спотыкается, и я без промедления заряжаю ему локтем в лицо. Он охает, на подбородок ему льется струйка крови, и он, наконец, поднимает на меня ошарашенный взгляд. И откуда такое удивление? Ты же знал, что ведешь изгнанницу! Он делает слабую попытку ударить меня, я отскакиваю, а потом бью его коленом в живот и в пах. Юноша со стоном валится на пол, я ударяю его в голову, и стражник отключается. Я часто дышу, меня трясет, я смотрю на юношу в полном недоумении. Он вообще собирался сопротивляться? Я, конечно, тренировалась и с Льюисом, и с Двэйном, но вряд ли выстояла бы в бою с мужчиной. Я присаживаюсь на корточки, стараясь не смотреть на лицо стражника, и, отыскав в одном из его карманов ключи, трясущимися руками отстегиваю от запястья наручники. Даже дышать как будто становится легче. Осмотрев его куртку, обнаруживаю короткий нож и забираю его с собой. Никакого другого оружия мне найти больше не удается. Но хоть что-то! Я еще раз бросаю взгляд на бездыханного юношу. Он такой неопытный, или же слухи о сверхъественности изгнанников достигли какой-то невразумительной степени? Нет времени думать. Я цепляю наручники на стражника, поднимаюсь на шатающихся ногах и кидаюсь в тот конец коридора, где держали Тима. Надо найти их!
Остановившись у нужных дверей, я замираю и прислушиваюсь. Тишина. Проверяю ручку, со страхом и надеждой обнаруживая, что дверь открыта, проскальзываю внутрь и замираю перед стеклом. По другую его сторону белеет пустая комната.
