План битвы - Дмитрий Ромов
— Не, — машет он рукой, не будет им доли, мы заходим не для того, чтобы им бабки зарабатывать. И без конторы обойдёмся. А кто не доволен, пусть пи**ует в Стамбул или… куда там, в табакерку что ли?
— В неё, — киваю я, — пусть в неё и пи**ует.
Мы обсуждаем ближайшие шаги и подзываем Лиду для участия в нашем совещании. Миша Бакс уже в Красноярске и всё у нас идёт по плану. Первое время управлять будет Миша, пока натаскает нового управляющего, а потом приедет сюда и будет тащить всю цепочку.
После казино я собираюсь на фабрику, но, прежде чем отправиться, заглядываю в зал ЛФК к Тане, она вроде поговорить со мной хотела.
— Таня, ты где? — громко спрашиваю я входя в один из залов.
— Здесь, — раздаётся из раздевалки. — Заходи сюда.
Голос какой-то странный у неё… Плачет она что ли? Захожу в соседнее помещение, она там. Стоит у окна.
— Ты одна сегодня, без Тони? Привет ещё раз.
— Да, — кивает она и всхлипывает. — Одна.
— Ты чего?
— Прости меня… — говорит Таня и голос у неё срывается.
— Тань, да что случилось? За что прощать-то?
Я подхожу ближе и вижу, что под глазом у неё фингал. Небольшой, можно даже сказать аккуратный, но синий, с жёлтым отливом.
— Игорёк? — угрюмо спрашиваю я.
Она кивает.
— Где он?
— Егор, послушай… — начинает Татьяна.
— Где он? — холодно повторяю я.
— Его нет, правда, его нет больше.
— Ты его выгнала?
— Нет, — трясёт она головой. — Я хотела, но он сам ушёл.
— Ты ключи забрала?
Она мотает головой.
— Блин, ну почему?
— Он в командировку уехал. Во Фрунзе. Приедет где-то через неделю только.
— Меняй замок. Ты поняла?
— Он дверь выбьет, — плачет Таня. — Если замок поменяю, сказал выбьет дверь и в окно меня выкинет.
— Меняй замок! — повторяю я.
— Я хотела тебя попросить… Ты не мог бы с ним поговорить? По-мужски…
Говорил уже, да видно парень не слишком понятливым оказался. Ну, что делать, придётся ещё разок поговорить, надеюсь, на этот раз он всё поймёт.
— Меняй замок. Если будет выбивать дверь, сразу звони мне. Если меня дома не будет, вызывай милицию.
— А как я им объясню, что здесь делаю без прописки?
— Никак, главное, упырю твоему не дать кровушки напиться.
Я выхожу на улицу и решаю пройтись пешком, до фабрики отсюда минут пятнадцать неспешным шагом. Немного проветрив мозги, я прихожу и провожу совещание с директором Ярцевым и замом по сбыту Спицыным. Пока я был в отъезде, пришла недостающая фурнитура, ткань тоже уже имеется, русская джинса «Орбита» будет через день-два, она уже на подходе. Можно начинать, но руководство дрейфит, боится, что Курганова с «Комсомольским прожектором» выведет их на чистую воду.
Мне приходится срочно связываться с Валей Куренковой и просить выполнить мою просьбу как можно скорее, буквально вчера. Ей не хочется решать вопрос впопыхах, но я настаиваю и мне приходится ехать к ней. На директорской «Волге».
— Егор, слушай, — немножко злится она, когда я припираю её к стенке, — ты прямо как бульдог. Если вцепился, оторвать невозможно, точь-в-точь как мой родитель. Я-то думаю, чего он за тебя так держится, так это вы вцепились друг в дружку и не можете выпустить добычу из пасти.
— Валя, прости, но очень надо, правда. И не мне одному, ты совершенно к месту помянула своего папеньку.
— Это ему что ли нужно? — удивляется она.
— Я этого не говорил, — делаю я невинное лицо. — Но его твоя оперативность порадует. Давай уже скорей. Звони на ЭМЗ.
— Вот же, ты мёртвого замучаешь, честное слово. Слушай… я не хочу одалживаться, понимаешь? Там такой гадёныш сидит и быть ему должной мне совсем не светит. Мне его надо уйти потихоньку без шума и пыли. И потом уж я туда хоть сто человек пристроить смогу…
— Блин, Валя! Как говорят итальянцы, ты мне бубенчики ломаешь.
— Что, правда так говорят?
— Они ещё и не так говорят, хуже чем работяги с ЭМЗ.
— А ты откуда знаешь?
— Валентина, не меняй тему. Пристрой мне Курганову! А то вот попрошу Новицкую и скажу ей, что ты даже такую малость не можешь сделать.
Разменивать свою помощь в назначении Вали первым секретарём горкома на эту упёртую правдорубку Курганову жалко, конечно, но эти перепуганные мыши, директор и сбытовик, ничего не будут делать, пока она там шныряет. Может, правда Ирину попросить? Но она не захочет, сто про.
— Слушай! — вдруг восклицает Валя и надолго замолкает.
— Валя, я тебя слушаю, ау, ты где? Возвращайся на землю!
— А давай…
— Ну?
— А давай мы её в Высшую школу комсомола отправим при ЦК ВЛКСМ. Там из-за Олимпиады сдвинули вступительные. Обком меня долбит, чтобы я человека предложила, а я это дело профукала, честно говоря. Там нужно будет направление оформить от обкома, но они сами же заинтересованы. Снежинский как раз этим занимается.
Я кашляю…
— Что?
— Может выйдет, а может и нет. Снежинский вроде как интерес проявляет к этой девице. А вообще мудак он, так что если подумает, что за этим я стою, может из принципа упереться.
— Ну, гадать не будем, давай пробовать. Если упрётся, у меня есть рычаг, как на него надавить.
— Серьёзно? И ты молчала? Давай этим рычагом раздавим его, как таракана.
— Нет, мой юный друг, тогда мы из него уже не сможем извлекать пользу, — назидательно отвечает Валя и поднимает указательный палец.
— И вреда, в то же время, не будет.
— Так, давай, действуй, а не фантазируй. Надо ещё чтобы абитуриентка твоя не отказалась.
И я начинаю действовать. Звоню к себе в комитет и прошу Галю Алёшину вызвать Курганову, а сам выбегаю из райкома, впрыгиваю в машину и мчусь на фабрику. Влетаю в комитет и вижу нервничающую Настю Курганову.
— Ты чего, Настя? — спрашиваю я. — У тебя всё нормально?
— Не знаю, тебе виднее, — пожимает она плечами. — Я ведь всё поняла, ошибки учла на будущее. То, что Снежинский тут…
— Насть, — округляю я глаза. — Ты чего? Я тебя не для того, чтобы песочить и прорабатывать позвал. Я ведь сразу тебе сказал, ты молодец, настоящая неравнодушная комсомолка. То, что тут Снежинский буробит, это другая история, и к тебе она не имеет отношения. В общем, расслабься, а то у меня такое чувство, будто ты наказания ждёшь.
— Ну, а за что меня хвалить? Тень навела на родное предприятие, опозорила коллектив. Знаешь, как я сама себя ругаю за это…
— Так, что за ерунда! Не ошибается только тот, кто ничего не делает. А ты молодец. И вообще, привет, между прочим.
— Привет, — растерянно отвечает она.
— Короче, вот почему я тебя позвал. У тебя же высшего образования нет?
— Нет, — смущённо отвечает Настя и заливается краской. — Я на заочное собираюсь поступать…
— Послушай, я сейчас разговаривал с Куренковой и она хочет предложить твою кандидатуру обкому для направления в Высшую комсомольскую школу при ЦК ВЛКСМ. Представляешь? Это ведь огромная честь и для тебя, и для нашей фабрики. Я тобой горжусь, честное слово!
— Что? — недоумённо хлопает она глазами.
— Но там, — не даю я ей возможности опомниться, — нужно сдать вступительные экзамены. Они несложные, вроде русский, литература и иняз. Всё устно. Ну, что?
— А когда?
— В ближайшие дни, чуть ли не завтра. Там вступительные скоро начнутся, надо ехать.
— Так я подготовиться не успею…
— Успеешь! — убеждаю её я. — Ещё как успеешь. Ну, так как? Просто скажи «да» и всё. Ну?
— Не знаю…
— Блин, ты что! Это ведь такой шанс! Не поступишь — не беда, вернёшься обратно. Но об этом даже не думай, я не сомневаюсь, у тебя получится!
— Настя, ты что, ещё думаешь? — подключается мой заместитель в должности второго секретаря Галя Алёшина. — Соглашайся, такой шанс раз в жизни представляется.
И Настя соглашается, а я едва сдерживаюсь, чтобы её не расцеловать. Звонит Куренкова и разговаривает с совершенно обалдевшей от свалившегося на неё нежданного счастья Кургановой. Ехать надо послезавтра, два с половиной дня на поезде, заодно можно и русский с литературой подучить.
— За два дня? — в ужасе спрашивает Настя. — Я же два года, как школу закончила.
— Не страшно, это, как на велосипеде ездить. Один раз научился и всю жизнь помнишь.
Выдохнув, иду к директору и даю команду готовиться к запуску джинсов через два дня. Швеи, участвующие в проекте проинструктированы, все они возрастные, суровые и жаждущие увеличения заработка.
Разобравшись с этими вопросами, звоню Большаку напомнить об организации охоты и посещения старца.
