(не) случайная ночь с боссом - Тая Наварская
— Конечно, я все понимаю, — отвечаю ей на улыбку. — Хорошего вечера.
Развернувшись на каблуках, устремляюсь прочь. Надо отыскать туалет и скрыться там от посторонних глаз. Хотя бы на время. Пока не соберусь с силами и не приду в себя.
После пятиминутного блуждания по витиеватым коридорам я наконец нахожу дверь с изображением элегантной дамы. Захожу внутрь и включаю воду, шум которой приятно успокаивает нервы. Не знаю, сколько времени я стою, опершись на раковину и наблюдая за тугой белесой струей. Может, минуту, а может, десять. Такое ощущение, что я провалилась в вакуум: внешний мир исчез, и значение имеют лишь внутренние переживания.
Внезапно дверь за моей спиной распахивается, и, вздрогнув, я поднимаю глаза к зеркалу. Удивление обжигающей искрой проходится по коже, а щеки вновь наливаются жаром. Позади меня стоит никто иной, как Юлия Доберштейн. Вот так совпадение!
— Ой, и вы здесь, — посмеивается она, заметив меня.
Затем проходит вперед, останавливается напротив зеркала и, достав из сумочки пудру, пару раз проходится пуховкой по коже.
— Решила ненадолго сбежать от всеобщей суеты, — делится девушка. — По натуре я махровый интроверт и плохо переношу массовые сборища.
— Правда? — изумляюсь я, глядя на нее через зеркало. — А по вам и не скажешь.
Чтобы не стоять как истукан, тоже раскрываю сумочку и извлекаю из нее прозрачный блеск для губ. Откручиваю крышечку и принимаюсь неспешно подправлять макияж.
— За годы вынужденной светской жизни я научилась неплохо имитировать интерес и вовлеченность там, где на самом деле очень хочется уснуть. Как говорила моя матушка, главный навык истинной леди — это умение вовремя подавить зевок, — шутит Юлия.
Несмотря на подавленность и душевный раздрай, мои губы растягиваются в улыбке. Не знаю, почему, но мне комфортно в обществе этой женщины. Невзирая на статус, деньги и прочие преференции, она кажется очень земной и какой-то уютной. В ее поведении не чувствуется превосходства, а манеры лишены напускного пафоса.
Это так странно… Ведь раньше Юлия представлялась мне совсем другой. Избалованной наследницей, напыщенной светской львицей. Кем угодно, только не милой девушкой. Мне нравилось думать, что Вавилов женится на ней исключительно из чувства долга и о настоящей любви там нет и речи.
Но теперь, когда я слушаю непринужденное щебетание Юлии, до меня вдруг доходит, что я выдавала желаемое за действительное. Вполне вероятно, Вавилова и мисс Доберштейн связывают искренние чувства, а третий лишний в этой истории именно я.
Глава 46
Шумное празднование в самом разгаре. Официальная часть мероприятия уже позади, и теперь все внимание приковано к талантливой певице, грациозно перемещающейся по сцене. Она околдовывает пространство своим дивным голосом и погружает присутствующих в своего рода транс. Не знаю, как другие, но лично я получаю истинное удовольствие от происходящего.
«Знаю, сердце разорваться может, любя. Это как с душой расстаться — жить без тебя!» — поет она, и на мои глаза против воли наворачиваются слезы. Услышанное слишком созвучно тому, что творится у меня внутри.
Беру салфетку и осторожно промакиваю нижние веки. Не хочу казаться заплаканной и излишне сентиментальной. В конце концов, личные переживания на то и личные, чтобы не быть достоянием общественности.
— Я же говорила, что в этом году Зарецкий награду получит, — рядом со мной присаживается Аня. — Как в воду глядела.
Весь вечер приятельница бегает от столика к столику и увлеченно обсуждает с коллегами сплетни и новости. Очевидно, не так давно круг ее общения завершился, поэтому Аня вновь вернулась ко мне.
— Да, это здорово, — поддерживаю я. — Он как никто заслуживает.
— А Мадлена, как всегда, в своем репертуаре, — хихикает она. — Чуть ли не на полчаса речь зарядила.
Аня права, выступление Невзоровой действительно было очень долгим, нудным и по формату напоминало сухой деловой отчет. Однако ее подчиненные, само собой, слушали начальницу чуть ли не с благоговейным трепетом. Ведь послезавтра всем снова на работу, под руководство этой педантичной и требовательной женщины.
Пока Мадлена Георгиевна говорила, я то и дело бросала внимательные взгляды на Вавилова. Пыталась увидеть в его лице малейшие признаки увлеченности или хотя бы заинтересованности. Ведь, по словам Невзоровой, эти двое были любовниками.
Однако, вопреки моим ожиданиям, Александр казался откровенно скучающим, а на Мадлену и вовсе не смотрел. Его больше интересовал экран собственного телефона. И еще он периодически поглядывал на меня. Ловил мои пристальные взоры и отвечал на них не менее пристально. Я бы даже, сказала пронзительно. Поэтому мне приходилось судорожно отводить глаза в сторону и делать вид, что я вовсе не за ним наблюдаю.
Под всеобщие аплодисменты певица заканчивает свое выступление и покидает сцену. Музыка, доносящаяся из колонок, становится более быстрой и ритмичной, и на танцпол потихоньку выползают люди.
— Пошли потанцуем, Лин! — Аня вскакивает на ноги и хватает меня за запястье.
— Нет, я, пожалуй, пас! — отнекиваюсь я. — Давай без меня!
— Никаких отговорок, Морозова! — не отстает приятельница. — После еды надо как следует подвигаться! Пищеварение будет лучше!
Не слушая возражений, Аня утаскивает меня ближе к сцене и, остановившись напротив, пускается в пляс. Вообще-то я любитель потанцевать под хорошую музыку, но в текущих обстоятельствах это кажется мне… Каким-то неуместным, что ли.
Во-первых, я беременна. Во-вторых, столик, за которым сидит Александр со своей невестой, располагается всего в десятке метров от меня. Ну и, в-третьих, мне элементарно неловко. Я же все-таки не в ночном клубе, а в окружении коллег.
— Сбрось свои зажимы и просто танцуй, — советует Аня. — Когда тебе еще представится такая возможность?
А вообще она ведь права. Вечеринки и дискотеки в ближайшие годы мне точно не светят. Возможно, это и впрямь мой последний шанс на танцевальное веселье!
Плюнув на условности, я запрокидываю голову и растворяюсь в пульсациях музыки. Двигаться в такт совсем не сложно, тело само решает, как и куда повернуться, в
