Девочка для Бешеного - Валерия Ангелос
— Что такое? — Макс тут же чует мое настроение. — Что за напряг?
— Все нормально, — пожимаю плечами. — Я просто задумалась.
— О чем? — парень ловит мой взгляд. — Проблемы возникли? Ты рассказывай. Я разберусь. Решу. Что тебя тревожит? Выкладывай, Лиза.
— Ничего, — достаю флажки и откладываю их подальше, так, чтобы оранжевую машинку нельзя было увидеть. — Давай пробовать лучшие бургеры в городе.
— Лиза, — усмехается.
— Что? — приподнимаю бровь.
— Говори.
— Да нечего тут говорить, — поджимаю губы.
Я не хочу, чтобы дурацкая случайность испортила вечер. Да и что тут обсуждать? Я уже все объяснила Джамалу через его подчиненных. Вряд ли он станет дальше меня преследовать. Хотя… откуда я могу знать наверняка?
Опасный тип. Бандит. Кир в лице изменился, когда о речь зашла об этом человеке.
Внутри разливается неприятный холодок. Сначала Джамал прислал цветы, потом отправил того странного водителя. Не похоже, будто он легко отступит, но меньше всего я хочу, чтобы Макс ввязался в разборки с таким уголовником.
— Я же вижу, — выдает парень. — Ты на взводе.
Он переводит взгляд в сторону. На флажок. Потом снова смотрит на меня, склоняет голову к плечу.
— Что не так? — спрашивает. — Я любой вопрос разрулю. Сказал же. Тебе больше не надо ни о чем волноваться. Что произошло?
Ладно. Молчать тоже нельзя. Иначе Волков сам начнет выяснять.
— Я думала, все уже решилось, — нервно дергаю плечом. — Несколько дней назад мне доставили цветы от незнакомого мужчины. Я не взяла букет и объяснила, что не приму никакие подарки от постороннего человека. А вчера он прислал своего водителя. Тот ждал меня под подъездом. Ничего не произошло, Макс. Я просто еще раз повторила свои слова. Такие знакомства мне совсем не нужны. Надеюсь, этот Джамал…
— Садаев? — голос звучит неожиданно хрипло.
— Да, — киваю. — Джамал Садаев. Надеюсь, теперь он все понял и больше никого не будет ко мне присылать.
— Конечно, не будет, — оскаливается. — Я ему лично все объясню. Повторю так, чтобы точно дошло.
Парень мрачнеет. В его глазах горит недобрый огонь.
— Нет, Макс, не надо, — качаю головой. — Пожалуйста.
Волков молчит. Лишь сильнее сжимает челюсти. Черты лица сразу заостряются, становятся жестче.
— Макс, — сглатываю. — Прошу, не нужно с ним связываться. Я не для этого тебе все рассказала. Я не хочу, чтобы ты рисковал.
Невольно обнимаю себя руками, обхватываю плечи ладонями.
— Но честно говоря, я боюсь, — признаюсь, поежившись. — Опасаюсь таких людей. Увидела машинку на флажке, вот и вспомнила. У него ведь тоже оранжевая.
Волков ничего не отвечает. Но я замечаю, как нарастает его напряжение, как сильнее вздуваются вены на мощной шее, как темнеют и без того черные глаза.
— Макс.
Я накрываю его массивные ладони своими, и он тут же перехватывает мои пальцы, слегка сжимает и поглаживает, чертит линии на внутренней стороне запястья. После перемещает руки так, чтобы мои ладони буквально утонули в его руках. Согревает, оберегает, дает ощущение защиты.
Мрачное выражение его лица как будто проясняется, в секунду светлеет.
— Лиза, ты моя, — криво усмехается. — Никакие уроды не будут тереться рядом и капать слюной.
— Этот Садаев опасен.
Парень в ответ только выгибает бровь.
— Я думаю, водитель ему все передал, — прибавляю. — Теперь он точно понял, что ничего не получится.
— Понял, — кивает Волков. — А если не понял, то скоро поймет.
— Макс…
— Давай бургеры пробовать, — крепче сжимает мои ладони, заговорщически подмигивает. — Иначе совсем остынут.
А я уже и забыла, что хотела есть. Волнение пульсирует внутри. Как представлю, что Макс начнет разбираться с этим Садаевым, так дурно становится.
Парень берет бургер, но не кусает, смотрит на меня.
— А ты почему ничего не ешь? — спрашивает и хмуро сдвигает брови: — Хм, а я еще думаю, странно, бургер паршивый.
— Подожди, — оглядываю свою порцию и перевожу взгляд на парня. — Ты же пока не пробовал. Что не так?
— Все не так, — пожимает плечами. — Мне без тебя не вкусно, Лиза.
— Не вкусно? — улыбаюсь. — В каком смысле?
— В прямом, — заявляет парень. — Ты не ешь, и мой бургер никакой. Тут и пробовать нечего. Сразу понятно, что вкуса в нем ноль.
— Я попробую, — моя улыбка становится шире. — И ты давай.
Беру бургер и кусаю. Волков следует моему примеру. Вгрызается в свой бургер с жадностью. И я понимаю, мне нравится наблюдать за парнем. Сегодня у Макса хороший аппетит. Он явно идет на поправку. Его мощные челюсти ходуном ходят, желваки напрягаются. Крупный кадык ритмично двигается.
Волков ест так выразительно, что мне самой становится… вкуснее.
Смеюсь, замечаю, что перепачкалась соусом, и тянусь за салфеткой. Поспешно вытираю лицо.
Бургер очень сочный. Здесь их готовят в особой печи, поэтому булочка пропитана характерным дымком. Кусаешь — и не можешь остановиться.
А ведь я редко заказываю бургеры. Скорее выберу пиццу.
— Я чувствую, как у меня развивается зависимость, — опять улыбаюсь.
— Да, — говорит Макс, не отводя глаз от моего лица. — Я тоже.
Он подается вперед, проводит пальцем по краю моих губ. Обводит медленно, нежно, едва дотрагиваясь.
— Соус, — поясняет коротко.
— Ой, — закусываю губу и хватаю новую салфетку.
— Ты еще картошку не брала.
Понимаю, что жутко хочу есть. Но это и не удивительно. В кафе было некогда перекусить, а в универе я тоже чем-то постоянно занималась.
— Вот, попробуй с моим соусом, — выдает Макс и подвигает ко мне свою тарелку.
— А ты мой бери.
Вскоре выходит так, что мы кормим друг друга картошкой по-деревенски. Ломтик за ломтиком обмакиваем в разные соусы, шутим и смеемся.
Глаза Макса сверкают, а у меня в груди все вибрирует, но уже не от тревоги и не от волнения. Забываю про страх, про напряжение. Расслабляюсь.
Музыка. Люди вокруг. Все это отходит на второй план. Такое ощущение, будто мы остаемся здесь только вдвоем. Никто и ничто не мешает.
— Как насчет десерта? — спрашивает Макс.
— Ты что, я не смогу…
— Можем на двоих взять, — прищуривается. — Дай угадаю против чего ты не сможешь устоять.
— Ну ты угадал фильм, — улыбаюсь. — Но десерт сейчас точно будет перебором, поэтому тут без шансов.
— Черничный пирог, — заключает он и придвигает ко мне меню с яркими фото. — Ты посмотри. Уверена, что откажешься? Ладно, тогда я сам возьму.
— Ох, Макс, — снова смеюсь. — Я обожаю чернику. Это запрещенный прием. Стоп,
