Пряник и Пшёнка (СИ) - Тата Кит
— А из родзала седой вышел. Помню, — улыбнулся я воспоминанию: батя с красными глазами и седыми висками.
— И ничего. Живём же. Любим Марусю, Маруся любит нас. Все живы, всё хорошо. Тьфу-тьфу-тьфу, блядь! — плюнул батя и трижды постучал по краю деревянного столика. — И у тебя всё будет, Тёмка. Расслабься и сам поймёшь, когда будешь готов. Когда страх потерять ее проиграет желанию греть ее у себя под боком вечно — вот тогда ноги тебя сами к ней и принесут.
Я глубоко и шумно вдохнул, прислушиваясь к себе и пока не до конца понимая, проиграл ли страх внутри меня или нет.
— Иди сюда, пиздюк. Поцелую хоть тебя, — батя резко обхватил мою шею сгибом локтя и притянул к себе, смачно чмокнув куда-то в макушку. — Папина сына, — потряс он меня, продолжая обнимать и похлопывать ладонью по плечу. — А теперь подбирай сопли и делись с папенькой пивом. Вредно тебе одному столько бутылочек сосать.
Глава 29. Ольга
Не закатывать глаза, не морщиться, и, главное, суметь сдержать подступающую к горлу рвоту.
— Серёж, ну, перестань! Ты меня смущаешь, — чирикала Геля, прижимая телефон плечом к уху, пока, стоя перед зеркалом, прикладывала к своей груди платье под номер хрен его знает какое.
И еще этот голос… Почему у нее такой писклявый и детский голосок? Она же умеет нормально говорить! Но стоит только позвонить Грошу, как в нее вселяется писклявая сикля, которая не в силах ни то, что нормально разговаривать, но еще не в состоянии формулировать предложения больше трёх-четырёх слов. Будто со звонком от Гроша в ее голове открывается портал в тупость.
— Ну, Серёж! — нарочито возмущенно пропищала Геля, цокнула и засмеялась так звонко, что моим перепонкам стало больно. Лицо ее вдруг сделалось пунцовым, а улыбка настолько широкой, что мордашка от счастья точно вот-вот треснет.
Всё! Хватит! Больше я этого не вынесу!
Нельзя быть настолько приторными и ванильными любовниками. Это уже перебор.
Резко рванув с кровати, я подошла к шкафу, стянула с полки белый спортивный костюм и короткий топ в цвет. Закинула вещи на свою кровать и, быстро скинув шорты и майку, переоделась в костюм. Собрала волосы в высокий хвост, надела носки, прошла к двери и вступила в белые кроссовки. Прихватила рюкзак, большие наушники с полки и посмотрела по сторонам, чтобы убедиться, что всё взяла.
— Подожди, Серёж, — сказала Геля и, убрал телефон от уха, обратилась ко мне. — Ты куда, Оль?
— На работу.
— Рано же еще, — нахмурилась Геля, глянув на часы.
— Пешком прогуляюсь, — выронила я и, махнув рукой, вышла из комнаты.
На ходу надела на голову наушники, включила музыку погромче и пожестче, и вышла из общаги почти на два часа раньше, чем планировала. Потому что еще два часа в том ванильном сиропе, в котором и пребывала уже минут двадцать, пока Геля трепалась с Грошем по телефону, я точно не выдержу.
И да, я завидую. Да, я испытываю банальную зависть из-за того, что мои отношения были совсем не такими, как у Гели с Грошем. Они не только треплются по телефону часами, но еще Геля иногда остается ночевать у Гроша, а иногда сам Грош потайными студенческими тропами пробирается в нашу общагу и крадёт мою подругу-соседку порой на несколько суток.
А я же оказалась достойна только секса и редких ужинов с одним черствым Пряником, который за две недели с момента нашего расставания даже на горизонте не появился и не написал ни одной смс. Даже случайного звонка от него не было. Всё почему? Всё потому, что ему на меня плевать. К сожалению, он только в конце наших отношений обозначил, на какой максимум он со мной был готов — только секс, трусы в бардачке и ничего лишнего.
Бесит!
Вынув из кармана телефон, я включила очередной трек пожестче и погромче. Мне хотелось, чтобы музыка заглушила мои мысли. Пусть лучше кровь из ушей пойдёт, чем я буду постоянно думать о том, кто не заслуживает даже того, чтобы я имя его помнила.
Боковое зрение уловило рядом движение. Серый «гелик». В моем окружении нет друзей или знакомых, у которых была бы такая машина.
Подкат у обочины? Ненавижу. Как правило, таким образом знакомятся отморозки с плоским предложением прокатиться.
И самое ужасное, что я не могу отойти подальше от дороги, так как в стороне от меня находится бесконечный забор художественного музея, который, как назло, сегодня закрыт. Даже внутри не спрячешься.
Незаметно выключив музыку в наушниках, я продолжила идти и делать вид, что на замечаю «гелик». Нужно вести себя так, будто меня ничего не смущает, и моя прогулка продолжается в привычном темпе. Главное — не забывать прокручивать в голове, на каком этапе и где я очень быстро побегу подальше от дороги. От подступающего страха и паники ладони стали влажными. Конец забора был всё ближе, но за поворотом было его продолжение. Было решено дойти до поворота, резко развернуться и обратно уже бежать. Такая махина как «гелик» быстро за мной не развернется.
Машина не замедлилась и не остановилась, продолжая ехать вровень со мной. я услышала, как открылась и мягко хлопнула дверь машины, а в следующий момент кто-то обхватил руками мою талию и поднял над землей.
Я успела только взвизгнуть, потеряться в пространстве и начать паниковать, чуя спиной, что меня подхватил какой-то бугай явно выше меня. «Гелик» рядом со мной остановился, хлопнула еще одна дверь, и я начала кричать во всё горло:
— Помогите!
— Кнопка, ты что кричишь? — до слуха донесся знакомый голос самого старшего брата, Макса.
Повернув голову на его звук, я впала в ступор и забыла, как двигаться, увидев, как старший обходит машину и направляется ко мне, распахнув руки для объятий.
Опустив взгляд на руки, что все еще удерживали меня над асфальтом, я увидела знакомые татуировки на мужской кисти и поняла, что меня держит еще один мой брат, Лёша.
Едва я открыла рот, чтобы объяснить им, какие они дебилы со своими дебильными приколами, как лицо Макса снесло в сторону кулаком. Очень, мать его, знакомым Пряничным кулаком.
Я лишь успела подавиться неясным воплем.
Лишь на мгновение растерявшись от удара, Макс тряхнул головой и впился жестким взглядом в Артёма, который уже развернулся в мою сторону, но диким взглядом смотрел не
