Нет в лесу страшнее зверя - Маша Ловыгина
Николай недоверчиво прищурился:
— А если нет? Что, если ты ошибаешься? И твой отец что-то знал? Знал и специально умолчал, потому что…
— Этого не может быть! Ты представления не имеешь о том, какой он был! — вспыхнула Поля. — После того, что со мной случилось, он винил себя за то, что взял меня в эту поездку! Потому что я сама виновата! Я без спросу уходила в лес и на болота! И на этом острове я была! И в тот самый день тоже, понимаешь?! Была! Книжку свою потеряла… И память… — она качнулась, хватаясь за голову, и парень тут же подхватил ее, не дав упасть.
— В какой день, Поля? — прошептал в самое ухо, касаясь мочки губами.
— В день, когда… Когда…
Их взгляды вновь пересеклись, и Николай вдруг склонился, легко коснувшись ее губ своими. Полина судорожно схватилась за его плечи, чтобы удержать равновесие, тем самым разрушив последнюю преграду сомнений и неуверенности. Его горячие сухие губы обожгли кожу, кончик языка коснулся ее, и Полина задохнулась от яблочной сладости, которую вдруг ощутила.
— Боже мой… — с трудом переведя дыхание, она закрыла лицо ладонями.
— Прости, — Николай растерянно следил за ее реакцией, не решаясь взять опять за руку. — Я не спросил тебя. Прости, пожалуйста! Я не хотел…
Полина отняла руки и испуганно распахнула глаза:
— Не хотел?…
— Не хотел оскорбить! — поправился он и с силой стал тереть пальцами лоб.
— Дырку протрешь… — Губы Полины задергались, словно не решаясь остановиться на какой-то одной эмоции. Ей хотелось смеяться и в то же время плакать. Первый поцелуй в ее жизни произошел в лесу, в опасной близости от убийцы, когда ее наряд был похож на лохмотья, а внешний вид — на иллюстрацию к сказке о бабе Яге… Оскорбить в этой ситуации могла только она.
— Я не умею целоваться, — призналась Полина, следя за реакцией Николая.
— Ничего страшного, — с явным облегчением выдохнул он. — Я научу! Если захочешь, конечно. — Искорки в его глазах стали ярче, а веснушки заметнее.
— Дурак, — хмыкнула она и полезла в рюкзак за блокнотом.
33
— Ты так уверенно говоришь, что охотятся именно за мной, что я начинаю тебе верить. Но что, если это связано с кем-то другим? Или вообще, какой-то псих сбежал из лечебницы и теперь палит по людям без разбора? — Полина теребила в руках отцовский блокнот, разделяя слипшиеся по краям страницы.
Николай поднял с земли мешок и расправил лямки.
— Сюда просто так не пройти. Надо знать эти места, чтобы не потеряться и не сгинуть.
Оба старательно избегали взглядов, пытаясь разговором преодолеть смущение. То, что произошло между ними, казалось странным и лишним в этой ситуации, но выкинуть поцелуй из головы у Полины не получалось.
— Валентина Павловна говорила, что люди пропадали и раньше, — вспомнила она. Николай забрал ее рюкзак и повесил через плечо.
— Ну было как-то, да, — согласился он. — Пашкины гости заблудились по пьяни. Когда их хватились, уж часа три прошло. Ничего, нашли. Трезвыми уже… — усмехнулся участковый. — Хорошо, в болота не поперлись. Так, помотались вокруг Ненастьева, да и почапали в обратку пехом. А за последнее время к нам сюда только пару раз комиссия приезжала, и то по верхам, ни во что не всматриваясь особо. Кому же хочется по трясине плюхаться? Думали торфоразработкой заниматься, да оказалось нерентабельно. В озере торфа нет, реку вспять не развернешь. Грибники сюда не ходят — далеко, а охотники… — участковый задумался, а затем качнул головой, — нет, охотников я всех знаю. — Он достал из внутреннего кармана куртки бейсболку и еще раз оглядел ее. — Не из ружья палили. Похоже, пистолет… На экспертизу надо.
— А как же они в Ненастьево добрались? — оторопела Полина.
— Кто? Комиссия?
— Те, которые гости этого вашего Барушникова.
— А, — махнул рукой Николай. — Известное дело — на Пашкиной дрезине и укатили. У него как шайка-лейка соберется, так и начинается дуракаваляние. Так-то он нормальный, только местного крестного отца из себя строит. По мне так, если по закону все, то пожалуйста, работай. Вокруг горы он порядок держит. Но погулять любит, да.
— Получается, и в тот раз дрезина тоже пропала?! — выпучила глаза Полина. Сам по себе Барушников ее совершенно не интересовал.
— Так эти олухи ее на тормоз не поставили. А там уклон такой незаметный. Как ветер сильный дуть начинает, ее и стаскивает. С виду кажется — дура огромная и железная, но, — Николая поднял указательный палец, — законов физики никто не отменял.
Полина обескураженно смотрела на Николая, не находя, что сказать.
— Что тебя удивляет? — спросил участковый, подходя ближе.
— Всё… — покачала она головой.
— Пойдем? — парень сложил бейсболку и снова сунул ее в карман. — Выйдем на тракт, а потом…
— Подожди, — остановила его Полина, — это что же получается? Может, дрезину никто и не крал? А она сама?…
— Может, и сама, — кивнул Николай.
— Так что же ты мне голову морочишь? Я же думала, что это Мару увезли…
— Поль, я не знаю, — спокойно произнес Николай. — Пока своими глазами не увижу того, что видела ты, ни о чем конкретно говорить не буду. Нужно будет как-то еще связаться с районом. Здесь связь не ловит. А рация у меня на работе. Говорю же, тихие у нас места… — добавил с досадой.
— Тихие, — передернула плечами Полина и тут же заметила: — А я ведь тогда почти дошла до усадьбы… А потом будто отрезало. Очнулась на кладбище. Отец меня нашел.
Николай бросил на нее внимательный взгляд.
— Ты будешь смеяться надо мной, но это было что-то необъяснимое. А вообще, — она горько усмехнулась, — тебе надо знать — у меня большие проблемы с головой. — Вздохнула и развела руками. — Мне, наверное, и верить-то нельзя.
Николай убрал с ее лица спутавшийся локон, едва дотронувшись до щеки.
— Тот, кто идет за тобой, уверен в обратном.
— И что же мне делать? — В глазах Полины блеснули слезы. — Я подставила людей, увлекла их своими фантазиями, привела сюда…
— Так, — отрубил Николай, — я тебя понял. Сделаем вот что — вернемся в Ненастьево, и ты покажешь мне, как все было.
— А как же… — Полина выглянула за его плечо и посмотрела вглубь леса.
— Если он не дурак, — с ударением на
