В плену твоего безумия - Светлана Тимина
Говорили, что мой муж перешел дорогу колумбийской мафии. Не пожелал делиться с вышестоящими. Перестал соблюдать осторожность. Об этом судачили все прайм-каналы столицы.
Никто не верил, что его посадят. Даже я. У фанатов сорвало крышу, пару таких несанкционированных митингов даже разогнали прямо у зала суда причем было много телесных повреждений. Это дело получило буйный резонанс.
Меня бы просто порвали на части — и пресса, и дознаватели. Но этого не случилось.
Сейчас я сидела в одном из своих любимых кафе и наслаждалось кофе с соленой карамелью. Двое охранников сканировали периметр и готовы были разорвать любого, кто рискнет приблизиться ко мне без разрешения. Откуда они взялись, спросите вы?
Я закрыла глаза, вспоминая тот вечер, когда после долгой разлуки перешагнула порог маминой квартиры… и узнала шокирующую весть.
Первая реакция? Радость! Камень с плеч! Недоверие — нет, так не бывает, это очень хорошо, чтобы быть правдой…
А потом страх. Страх, что Валиев потянет меня за собой. Что переведет все стрелки на меня, и это загадочным образом сопоставят с моим исчезновением. На Хозяина я не рассчитывала более. Наверняка он будет больше занят своей невестой, чем моей безопасностью…
А мама все рассказывала, попросив только не будить Микаэлу. Забыв даже расспросить меня, узнать, в каком информационном вакууме я все это время пропадала.
Азамата арестовали прямо во время концерта в закрытом клубе. А еще — трех дилеров, которые всегда ездили с ним по гастролям и толкали товар. Во время ареста мой муж едва не искалечил представителя полиции, сыпал угрозами и не сомневался, что его вскоре выпустят, да еще и извинятся публично. Но когда на всех парусах прилетел его продюсер, Керим — его прямо там заковали в наручники и увезли в автозаке. Я и подумать не могла, что человек, так круто воспевающий семейные ценности и имеющий вес в обществе, окажется подельником Валиева…
Алишер попытался вытянуть сына — но как это часто бывает, все те, на дружбу с кем он так рассчитывал в эшелонах элиты, отвернулись, как по взмаху руки. Проигравших в жестоком мире больших денег и власти сливают с особой жестокостью. И видимо, он попытался припомнить их старые грехи. Может, попутал берега, может, находился в отчаянии — но такого обычно не прощают.
Все что он мог — нанять Азаму лучших адвокатов. Но тут произошло нечто странное: самые лучшие монстры защиты отказались вести дело Валиева. Не помогло даже обещание баснословных богатств, покровительство оставшихся друзей (из тех, кому отказывать не принято), а угрозы… их задокументировали и быстро передели, куда надо. По всему выходило: им щедро заплатили за то, чтобы они ни в коем случае не взялись вести дело Азамата. Кто бы это ни был, у него явно было больше денег, чем у клана Валиевых.
Алишер отбивал атаки — налоговой, департамента борьбы с экономическими преступлениями и прочих. На него спустили всех собак — таким образом, что даже при желании вытащить Азамата, он бы утонул сам.
Не далее как вчера заговорили все те, кто имел отношение к «Черной Звезде». Название лейбла в народе стало синонимом преступной группировки. Даже Эпикур неожиданно дал показания против того, с кем не столь давно делил сцену.
Наши счета арестовали. Какое счастье, что у меня были свои, независимые депозиты. Та же участь постигла квартиры и дома, которые были недвижимостью Азамата. Не тронули только квартиру, которую он быстро оформил на мою мать… И мой бизнес. Потому что все это было оформлено на третьих лиц.
Я не расстроилась. Мне не хотелось и никогда, наверное, не захочется снова вернуться туда, где я хлебнула горя. Даже то, что моя «Тесла» тоже находилась под арестом, не расстроило. Я смогу позволить себе автомобиль для передвижения по городу. И не такой крутой — мне больше не нужны дешевые понты и иллюзия красивой жизни.
А затем пришлось отвечать на вопросы мамы о том, где же я была все это время. И я повторила заученную легенду так, что сомнений не осталось бы даже у детектора лжи. Поразилась тому, как ювелирно она «вплелась» в узор всего произошедшего.
А затем я буквально влетела в спальню, любуясь при свете ночника спящей Микой… И ощутила, как мое сердце трепещет от тепла и счастья.
Моя дочь. Наверное, ради нее стоило пережить тот ад, через который меня провел муженек. Ведь результатом всего стало ее появление на свет.
Я присела на корточки у постели дочурки. Зажала ладонью дрожащие уста, не замечая, как текут по щекам слезы, орошая тыльную сторону ладони. Она была как ангел. Ангел — не похожий ни на меня, ни на своего отца. И теперь последнее ей не грозит.
Она вырастет, не познав страха, как ее мать. Я же в свою очередь сделаю все, чтобы наша затяжная война с Азаматом не оставила след в ее душе. Все наши страхи — родом из детства. Я же заполню дни Микаэлы счастьем, светом и теплом. Я с детства дам ей все то, чего была сама лишена. Буду воспитывать в ней ту силу, что совсем недавно подарила крылья также и мне.
И если Азамат каким-то чудом попытается ворваться в нашу жизнь — я его уничтожу. За себя не убила. За дочь — убью.
Мика пошевелилась во сне, открыла глаза, скользнув невидящим взглядом по моей фигуре, сотрясающейся от слез счастья. Подавив всхлип, я выключила ночник, скинула свитер и легла рядом.
— Спи, моя крошка. Мой солнечный лучик. Никто и никогда тебя больше не посмеет обидеть, клянусь в этом…
И я уснула. Забыв смыть макияж, переодеться, принять душ. Уснула счастливой, с чувством, что наконец-то прибыла в тихую гавань, где нет и не будет места катаклизмам. Со мной рядом — самые дорогие люди, мама и дочь. Я засыпала с улыбкой, вдыхая запах кожи Мики, молока, печенья и клубничного шампуня. Засыпала, предвкушая, каким будет наше пробуждение — как обрадуется дочь, увидев рядом меня, свою маму.
А утром меня разбудил ее счастливый смех. Дочь прыгала на кровати, осыпая меня поцелуями, то обнимая со всей силы своими детскими ручонками.
— Мама! Мама плишла! Ты вейнулась? Ты не уйдешь?
Я сгребла мою звездочку в объятия, стараясь не напугать ее своими счастливыми слезами. Зарылась носом
