Консультант по счастливой жизни - Анастасия Славина
— Лео, остановись.
— Я не хочу останавливаться! — но все же он замирает передо мной. — Все мои паузы ни к чему не приводят. Вернее, приводят — к новым паузам! Разве я о многом прошу? Разве это сложно — видеть во мне не только консультанта, но и мужчину?
— Лео! — я встаю с кровати. Одной рукой придерживаю пододеяльник на груди, другую выставляю вперед, будто прошу Лео не делать глупость. — Ты для меня — мужчина. Умный, обаятельный и дико сексуальный мужчина. Не консультант! Но мне нужно время. Оно мне необходимо! Я падала, а ты подхватил. Но я сама еще не нащупала дно, от которого могла бы оттолкнуться. Все слишком зыбко!
— Красивые слова! А на самом деле, все просто. Есть я, и есть ты. И нас с тобой от счастья отделяет только один твой шаг!
— Ты давишь на меня!
— Да, давлю!
— Это противоречит всему, чему ты меня учил!
— Пусть так! — Лео болезненно морщится, трясет головой, будто хочет избавиться от наваждения. Когда он снова смотрит на меня, его взгляд отчаянный и решительный. — А знаешь что, Анна? Я больше ничего тебе не продаю. Я завершаю курс по счастливой жизни. Ты прекрасная ученица, а я дал тебе все, что мог. Все, конец! — Лео разрезает воздух ребром ладони.
— О чем ты говоришь? — я чувствую в солнечном сплетении ледяную завязь.
— Да вот об этом! — Лео бросается к тумбочке, выдвигает полки одну за другой, пока не находит подписанный мной договор. Пара секунд — и пол у ног Лео усыпан ошметками бумаги. Клочки последнего листа он подбрасывает в воздух. — Я больше не твой консультант! Я мужчина, который готов ради тебя на все. Ну, и что ты будешь делать со мной теперь, когда больше не можешь прятаться за договор? Что ты теперь мне скажешь?!
Мне снова нужна пауза — вот что. Меня разрывают чувства: нежность, ярость, благодарность, восторг, обида. И, кажется, обиды больше всего.
— Ты действительно готов ради меня на все? Совершенно на все?
— На что угодно!
— Тогда дай мне время, — тихо и твердо говорю я. — Дай мне возможность разобраться в себе.
Лео смотрит в мои глаза так, словно в них что-то написано. Пояснение моим словам? Но пояснения нет. И поэтому Лео трактует их так, как подсказывает злость.
— Хорошо. Я дам тебе время. Ставим наши отношения на паузу.
Лео срывается в коридор.
— Ты неправильно меня понял! — от обиды на корне языка проступает горечь. Слова прилипают к нёбу.
— Нет, я прекрасно тебя понял, Анна. И теперь мне тоже нужно время, чтобы подумать.
Он уходит, не оборачиваясь, оставив дверь нараспашку.
Сквозняк налетает на меня, застигает врасплох, забирается под тунику из пододеяльника.
Я уже не вижу Лео, но слышу звук его шагов по лестнице.
Закрываю дверь квартиры и прислоняюсь к ней спиной. Опускаюсь на пол.
Все образуется.
Надо просто перетерпеть. Притереться друг к другу.
Так всегда бывает.
Я заставляю себя подняться и пойти на сказочную кухню готовить кофе. С двойной порцией сахара.
Примечание 1
— Ну, и где она?
Как же Катерине нравился тембр его голоса! Чуть скучающий, но такой твердый, настырный, что в ответ сразу хотелось пожать плечами и сказать что-то двусмысленное. А лучше промолчать. Молчание задевало Тараса вернее всего. Но здесь, в машине, они находились слишком близко друг к другу. Конечно, Катерина его не боялась. И все же ответила:
— Сходи, узнай.
— Что, прямо туда? — Тарас бросил взгляд на кафе, куда последний час втекали мамочки с малолетками.
— А разве ты не проголодался?
Тарас почесал отросшую за ночь щетину.
— Кабана бы сожрал. Кофе и сигареты на завтрак мне недостаточно.
Катерина не удержалась и все же пожала плечами. Она же не повар и не Анна, чтобы ему выготавливать.
— Можешь заказать мне омлет на вынос.
— А сама почему не пойдешь? — Доберман прищурил глаза — навел прицел. Может, из-за этой ассоциации каждый раз, когда Тарас оказывался рядом, в позвоночнике Катерины до предела, до звона натягивалась струна?
Она глянула на автолюльку, в которой играл с подвесным жирафом сын. Жаль, не спал — на него не кивнешь. Катерина перехватила насмешливый взгляд Тараса и нежно улыбнулась ему в ответ.
— Просто не пойду. Или будешь спорить с водителем?
Тарас повернулся к ней вполоборота. Незначительное движение, но Катерине показалось, будто расстояние между ними сократилось вдвое.
— Спорить не буду. Я вежливо попрошу, — он откинул спинку сидения, расположился поудобнее. — Можешь принести кофе, — Тарас даже глаза прикрыл для пущей убедительности: не пойдет.
Катерина скользнула взглядом по его переносице, задержалась на губах. Даже уступать ему было приятно.
— Ну, ладно. Не скучай.
Она открепила автолюльку и отправилась в кафе.
Дети сегодня шумели громче обычного. Добавилось несколько новых «кошелок», из «старых» пришли только вечно нервные девицы.
К счастью, Анны не было. Вместо нее между столиками бегала молоденькая официантка. Она не справлялась ни с заказами, ни с уборкой.
Катерина поставила люльку на диван и села рядом на барный стул, предварительно проведя по нему ладонью: не прилипнет ли.
Неужели теплую, уютную атмосферу кафе создавала именно Анна? Без нее это место превратилось в забегаловку, хотя, по сути, ничего не изменилось: та же мебель, та же еда, почти те же лица.
Матвейка вертелся в люльке, облизывал пластиковую ручку. Игрушка ему надоела, но на руки он не просился. Почему? Потому что мама всегда держала с ним дистанцию? Интересно, с няней он вел себя так же?
Его сосредоточенность на самом себе была удобна, она позволяла Катерине оставаться женщиной, а не уподобляться мамочкам, которые являлись в кафе едва ли не в халате. Без макияжа. Уставшие. Но иногда, очень редко, глядя на мамаш, чмокающих своих детей, в Катерине просыпалось чувство, похожее на зависть. Хотя, конечно, завистью оно не было. Ведь Катерина и сама могла в любой момент взять сына на руки и так защекотать носом его пухлые щечки, что он смеялся бы громче всех в этом кафе.
Она отвернулась.
— Эй! — крикнула Катерина официантке, но та, похоже,
