Мои бывшие - Дана Блэк
В душе горечь разлита.
— Хорошо, Марины нет. Но Мирон есть, я с ним, — прошептала.
Кощунственным показалось говорить громко в этот момент. И вырваться бы нужно из его объятий, но… не хочу. Еще пару секунд бы насладиться близостью Руслана, совсем немного, чтобы в памяти оставить.
— Если бы выбрала Мирона, ты бы прогнала меня. И на балконе, и сейчас, — Рус резко развернул меня, бокал упал на пол, на щиколотки плеснуло холодной водой. — Сейчас ты не с ним, Яна. Ты со мной!
Руслан произнес это с яростью. Рванул меня за плечи. К себе ближе.
И обрушился на мои губы поцелуем.
Глава 34
Глава 34
Руслан давит своим напором, язык врывается в мой рот, а я… я послала все к черту. И просто наслаждаюсь его вкусом, запахом, объятиями. Руки сжимают меня до сладкой боли, а я, вместо того чтобы оттолкнуть, прижимаюсь к Руслану сама.
И плевать, если кто-то увидит. Та же Марина в своем идиотском свадебном платье.
Ненавижу!
— Черт, — Рус на миг отпрянул, слизал с губы капельку крови, и пьяно улыбнулся мне. — Кусаешься?
— Я…
Договорить я не успела. Рус подхватил меня под бедра, и усадил на стол. Снова накинулся на мои губы, сводя с ума умелыми ласками.
Раскованными.
Он целует то нежно, трепетно, сталкивается с моим языком, захватывая его в плен; то вдруг сходит с ума, и буквально трахает мой рот. Его руки, кажется, везде — бездумно шарят по моему разгоряченному телу, и я выгибаюсь, подставляю под мужские ладони шею, ноющую, жадную до прикосновений грудь. И Рус не жалеет, сжимает ее, ловит мои стоны ртом, и становится еще голоднее.
Как и я.
Если я не остановлю это, то он трахнет меня на этом самом столе.
Боже, до чего я дошла!
— Нет, — оттолкнула Руслана, спрыгнула со стола, и побежала к выходу.
Прочь! Прочь отсюда! Нужно бежать, пока Руслан не опомнился!
В ушах стоит гул, сердцебиение отдает во все тело, сотрясает его. Пока я добежала до второго этажа, чуть не задохнулась, и комната так близко — там Мирон, возможно, он уже вышел из душа, и поможет утолить то, что разбудил Руслан.
Он сможет, я знаю.
А затем я поговорю с Миром, постараюсь оградить себя от общения с Русланом, от этого наваждения, толкающего меня на ошибки. Никто не виноват, что так случилось, но нельзя отрицать, что это неправильно, порочно. И я больше не должна даже разговаривать с Русланом.
Тем более, целовать.
Он под запретом.
У одной из дверей я почувствовала рывок, мир закружился перед глазами, спиной ощутила несколько болезненный толчок, а затем услышала, как дверь захлопнулась.
И увидела лицо Руслана.
Бешеное.
— С ума сошел? — прохрипела я.
Оглянулась нервно — Рус нагнал меня у той самой комнаты, где совсем недавно я «мило» беседовала с его невестой. И здесь же валяется брошенное свадебное платье неаккуратным ворохом.
Марина слетела с катушек.
Как и ее жених.
— Отойди, я выйду, — прошептала я, но не сдвинулась с места.
Также, как и Руслан. Он спиной загораживает дверь. Застыл, как перед прыжком.
— Рус?
— Люблю, когда ты называешь меня по имени. Повтори еще раз, — он сделал медленный шаг ко мне.
Я отступила. Сердце стучит так громко, что, кажется, это слышно во всем доме. Оно качает кровь, а в крови разлит страх и азарт. И не страх, а азарт заставляет меня отступать от Руслана.
Я отчетливо понимаю, что дразню его, но ничего не могу с этим поделать.
— Руслан, — нервно облизнула губу, и мужской взгляд потемнел, — давай не будем усложнять. Мой ответ по-прежнему — нет.
— Плевать на слова, Яна. Яночка, — протянул он, и ласковый вариант моего имени прозвучал отнюдь не ласково, — игры закончились, ты ведь понимаешь?
— Отпусти, — пискнула, оказавшись в его руках.
Не отпустил.
Вжал в себя, и толкнулся бедрами в мой живот. Я ахнула от того, что почувствовала — железную эрекцию, которую не скрыть.
— Отпусти, — повторила тихо, уже почти сдавшись…
Почти.
А окончательно я сдалась, когда на меня обрушился ураган. Обжигающие поцелуи — не такие, как на кухне, тогда я еще могла соображать хоть краем сознания. Сейчас — нет. Полностью отдалась его губам, рукам, ощущению раскаленной кожи.
Руслан пышет жаром, и я жадно греюсь об него, отвечаю поцелуями на поцелуи, не могу жить без его губ, дарящих наслаждение. Рус клеймит своим голодом мою шею, спускается ниже, захватывает в горячий плен соски. Мучает.
Я уже без одежды — не понимаю, сама ли я разделась,
