Секрет китайской комнаты - Елизавета Коробочка
Увидел ее — Дзюнко — когда та отшатнулась и упала назад. Лицо и одежда у нее были облиты голубой кровью, в глазах стоял испуг. Губы дрожали. Прямо перед ней разнесли голову одному из андроидов, и она была в таком ужасе, что не могла вымолвить ни единого слова.
Очередная бойня, эхом откликнулся голос в голове. Бессмысленная.
Надо с этим разобраться.
Это сказали они с Ханами в унисон.
Затем, он бросился вперед. Схватил Дзюнко за шиворот, оттащил, пока «Накатоми» были заняты андроидами. Ударил по лицу и заставил посмотреть себе в глаза, но вместо внятной речи услышал лишь всхлипы.
— Если что-то случится, то беги к выходу. Не оборачивайся. Поняла?
— Но… Но…
Позади раздался выстрел. Дробовик. Значит, Мон начал ответный огонь.
В тесном тоннеле пальба била по ушам. Но ничего из этого Кичиро не слышал. Он смотрел во все глаза на Дзюнко: заплаканную, с потекшей тушью и брызгами крови на лице, и в голове пульсировала лишь одна мысль: с этим надо закончить. Он не может дать ей умереть.
Затем, Кичиро поднялся.
Увидел, как Мон отстрелил ногу красному самураю; как того добил «Дракон». Пульсация в голове достигла своего пика, и Кичиро согласился. Да, Ханами. Ты абсолютно права. Пора с этим заканчивать. Ведь если мы не справимся, погибнет Дзюнко. А вместе с ней и остальные андроиды. Нам надо выжить. Чтобы сражаться. Чтобы спасти их.
Чтобы наладить отношения с Дзюнко.
И, чтобы мы жили — они должны умереть.
— Задержите их, — шепнул он, и оставшиеся андроиды ринулись на «Дракона».
Сначала самый проблемный.
Тьма скрывала его, и неслышно он двинулся вперед, по дуге. Лишь изредка тоннель освещался выстрелами, но сейчас оба противника были заняты боем, не зная, что их ждет. В разбитом стекле, в одну из вспышек, Кичиро увидел свои глаза — но не родные, отнюдь, яркого рыжего цвета, какие были у Момидзи.
В эту секунду «Дракон» выхватил катану и сделал два точных удара. Послышался скрежет.
Кичиро легким движением подобрал оброненный красным самураем автомат и тенью вырос позади «Дракона». А может, и не он вовсе — а Ханами, он не знал. В ту секунду все его мысли были поглощены лишь одним, и это нечто выло: убей, убей их всех, тех, кто разрушил наш маленький парадис. Взвел курок.
И увидел. Как складывались чешуйки на броне «Дракона». Вскинул руку и выстрелил, он или Ханами, не важно — в затылок. За долю секунды до того, как сложилась броня. Глаза заболели, настолько пристально он всмотрелся, так, что казалось — время вокруг замедлилось.
Первая пуля застряла в чешуйках. Следующая ударилась об нее, третья, четвертая… Рука дрожала от отдачи, но что-то — кто-то — крепко держал ее на месте, отчего выстрел следовал один за другом — в место, где броня дала сбой.
Раздался мягкий чавкающий звук.
«Дракон», словно подкошенный, рухнул вниз.
Остался один. Пинком он подбросил катану и схватил ее в руку, и ощутил, затылком ли, что третий противник, тот, кого поверг Мон, пришел в себя и сейчас целился ему прямо в спину. Не задумался даже, сжал клинок крепче и резко развернулся — и швырнул катану прямо в него, пробивая руку с оружием.
Очередь ушла в потолок.
Затем Кичиро обернулся — и встретился взглядом с оставшимся красным самураем, держащим Дзюнко за волосы. Один лишь вид ее лица, испуганного, залитого слезами, заставил внутри все вскипеть. Волосы на затылке встали дыбом.
— Стоять! Или я убью ее! Оружие на пол!
Медленно Кичиро вскинул руки. Не отводя взгляда. Швырнул на землю автомат.
Пистолет Мусаши все еще висел за поясом.
— Бегите, пожалуйста, бегите…
Голос Дзюнко эхом откликался в замершем в тишине тоннеле.
— Все в порядке, Шимада-сан, — отчеканил он, делая шаг вперед. Наклоняясь, будто сдаваясь. — Все в порядке.
— Кичиро…
— Мы сдаемся.
И ринулся вперед. Так быстро, что мышцы на ногах заболели. Завтра он, наверное, об этом здорово пожалеет, но сейчас не было времени думать. Некогда сожалеть. Вопрос жизни и смерти. Быстрее, чем красный самурай успел выстрелить в Дзюнко, Кичиро кинулся на него и вмазал по лицу. По руке прошла волна боли, а кожа на костяшках заболела — содрал. В руке что-то хрустнуло. О, это ему аукнется тоже.
Последовавшая от солдата очередь ушла в молоко, задев Дзюнко лишь по куртке. Та тут же сжалась в клубок, закрывшись руками.
Красный самурай рухнул на землю, и, прежде чем успел даже пикнуть, на него бросились оставшиеся андроиды. Один из мечей «Дракона» опустился тому прямо в визор, что-то чавкнуло, а остальные начали растаскивать оружие, словно стервятники.
Ноги дрожали. Боже. Бля!
Просто пиздец!
— Заберите оружие и броню, — прошипел он оставшимся, и те закивали. — Все, что найдете.
Отдышался и бросил взгляд на Дзюнко. В полном ужасе, но зато жива и цела.
— Он успел вызвать подмогу, — раздался голос рядом. — Они будут идти сверху.
— Чудно просто, — буркнул Кичиро и поднял голову, когда сверху, далеко, что-то взорвалось.
С потолка посыпалась пыль.
— Сваливаем.
Подхватив Дзюнко на руки, словно принцессу, Кичиро криво ей улыбнулся и последовал вперед, за андроидами. Эти парни ориентировались в местных лабиринтах лучше крыс, и он мог подивиться только, сколько всякой дряни скрывалось под городом, что тут обнаружился даже утраченный кусок метрополитена.
Чужие пальцы больно вцепились в плечи, но Кичиро молчал. Рутина для него, но для Дзюнко — самый первый бой. Сам он плохо помнил собственный старт карьеры шиноби, просто забылось за временем, плохо — но не то чувство, когда впервые услышал щелчок затвора, когда раздалась пальба. Накрепко отложилось в сердце. Пугающе до усрачки.
Крохотной группой, той, что осталась, они добежали до следующей заброшенной станции. Один из андроидов оглянулся и пояснил, что они последуют вперед, когда как им двоим имеет смысл расстаться с ними тут — консервация тут была хреновая, и со станции имелся выход.
Кичиро задумчиво вгляделся в меч «Дракона», зажатый в руке у одного из ребят.
— Этот ход могли найти, — предупредил андроид, — но отсюда никто не пришел. Следов нет. Шли откуда-то дальше.
Стандартная тактика «Накатоми». Засылать малыми группами издалека. Крысы ебаные.
— Удачи, — бросил он, и его наградили невнятной улыбкой.
На том и расстались.
У выхода со станции прохладный ветер ударил в лицо, и
